— Нужен труп, но не простой, — заявила Кэссиди.
— Считаешь, его можно заказать через Интернет? Или ими торгуют в каком-нибудь отделе наверху? — спросила я.
Уверяю вас, будь на Манхэттене такое место, где можно заказать элегантный труп, Кэссиди Линч наверняка бы об этом знала. Она обожает налаживать связи (они у нее, кажется, везде), а при ее потрясающей фигуре, длинных ногах и каскаде низвергающихся на плечи каштановых локонов в ее жизни нет недостатка в людях, готовых в любую минуту оказать ей какую угодно услугу.
— С твоими талантами ты можешь получить труп по заказу, — заметила Трисия. — Причем прямо из холодильника.
Мы с подругами проводили обеденный перерыв в ведущем магазине сети «Тысяча мелочей» на Бродвее (вот почему в ящике рабочего стола стоит держать пару плиток мюсли с орехами, сухофруктами и медом). Это истинный рай для страстных любителей шопинга: восемь этажей настоящих сокровищ, от крошечных кусочков божественно пахнущего мыла до тяжелой французской антикварной мебели для загородных домов. В детстве я обожала книжку о двух ребятишках, которых случайно заперли в Метрополитен-музее на Пятой авеню. Помню, я тогда мечтала, чтобы со мной произошло нечто подобное. А теперь мне иногда хочется оказаться запертой здесь. С платиновой карточкой. А еще лучше, чтобы мои расходы кто-нибудь оплачивал.
В ювелирном отделе на первом этаже мы помогали Кэссиди выбрать сережки. Дело в том, что коллега-юрист по вопросам интеллектуальной собственности в организации по правовой поддержке общественных интересов, где она работает, пригласил ее пойти вечером на научный семинар. Она было засомневалась, но, не желая подводить коллегу, решила, что новые сережки повысят ее энтузиазм.
— Рискую впасть в немилость у мэра и навлечь на себя гнев комиссара полиции, — Кэссиди искусно сдвинула брови, так что на лице не появилось даже намека на морщинки, но при этом оно выразило неудовольствие, — но не могу не заметить, что летом на Манхэттене произошло море убийств. Уверена, среди них найдутся нераскрытые, достойные твоих талантов.
И с профессиональной точки зрения, и с человеческой меня особенно интересуют две темы — любовь и кровавые преступления. Если говорить о крайностях, на которые способен человек, о готовности идти на все, невзирая на риск, об ослеплении и желании во что бы то ни стало добиться своего, то влюбленный и решившийся на убийство не так уж далеки друг от друга, как может показаться на первый взгляд. Или как можно предположить. Но более всего меня завораживает, когда эти два умонастроения пересекаются. Впрочем, такое пересечение — штука опасная и может привести к совершенно невероятным последствиям.
— Честное слово, я пыталась, — сказала я. — Не хочу, чтобы меня считали любительницей страшилок, но стоит мне узнать об интересном деле, я тут же несусь к несравненной Эйлин, но она и слышать ни о чем не желает.
— Наверное, Эйлин, а может быть и сама Судьба в ее лице, намекает на то, что тебе лучше затеять какую-нибудь важную общественную кампанию или устроить скандал на уровне правительства? — отозвалась Трисия, рассматривая дивные сережки из натурального жемчуга. — Это, по крайней мере, не столь опасный путь к журналистской славе.
Да, но я-то жажду совсем другого: заниматься журналистскими расследованиями убийств. Хотя я больше известна как ведущая колонки писем в журнале «Цайтгайст», недавно в силу целого ряда необычных обстоятельств я сумела раскрыть два таких преступления. И о том, и о другом я написала по статье, читатели приняли их хорошо, но это не повлияло на мою журналистскую карьеру, а я так на это рассчитывала! Наш редактор Эйлин продолжает потешаться над моим желанием официально выйти за рамки колонки «Разговор по душам» и посвятить себя расследованиям. Я, конечно, люблю свою колонку, но, хотя она дает прекрасную возможность наблюдать за разрушениями, на которые толкает человека любовь, очень хочется испытать силы в другом, более сложном деле.
— Трисия, у Молли дар вести расследования, — заявила Кэссиди твердо, — и мы должны его поощрять.
— Я не меньше тебя хочу увидеть ее фамилию в «Нью-Йорк таймс», — согласилась Трисия, — просто я надеялась, что туда можно пробраться не таким опасным путем.
— Но я там работать не хочу, — возразила я.
— Нет, хочешь. Все хотят. Даже я, хоть и не пишу статей. А говоришь ты это потому, что там подвизается Штатная Единица. Да ты трусиха! — И Кэссиди с недоумением и осуждением покачала головой.
— Нежелание работать рядом с Питером не означает, что я трусиха, — скорее уж оно говорит в мою пользу.
— Что за тараканы у тебя в голове! Это такая громадина и там столько места, что ты вполне можешь обходить его за километр. А еще лучше — добиться, чтобы его с позором выгнали.
Питер Малкахи — мой нынешний соперник и бывший возлюбленный. Когда мне пришлось распутывать первое преступление, мы еще встречались — нет, пожалуй, все-таки расставались. Тогда же в моей жизни появился полицейский детектив. Он-то за глаза и окрестил Питера «Штатной Единицей» — тот до сих пор об этом не подозревает.
И попал, между прочим, в самую точку. В то время мы с Питером работали в журналах, которые рассматривали как стартовую площадку для будущей писательской деятельности. Я, правда, так с места и не сдвинулась, зато он оказался в «Нью-Йорк таймс», но не благодаря каким-то выдающимся журналистским талантам и заслугам, а потому что находил нужных людей и всячески их обхаживал.
