– Все-таки весна! – тихо произнесла Надежда, встав у открытого окна и глубоко вдохнув свежий прохладный воздух.
И хотя внизу еще лежали ноздреватые сугробы вперемешку с лужами, но воробьи уже чирикали, и вороны каркали призывно, и несмелое солнышко пробивалось из-за туч, да и сами тучи были не грязно-серого цвета, как вода после мытья пола, а более светлые, и сквозь них даже пробивались лоскутки бледно-голубого неба.
Надежда отвернулась от окна, отметив, что скоро можно и его помыть, и оглядела комнату. При солнечном свете стала видна пыль и разводы на мебели, а на диване… боже мой, сколько шерсти!
– Бейсик, ты линяешь! – сказала она обреченно.
«И что? – Рыжий котище, вольготно развалившийся на диване, приоткрыл один глаз и глянул презрительно. – Сама же сказала, что весна, а весной коты линяют, это закон природы…»
– Но не столько же! – вздохнула Надежда. – В общем, катись с дивана, пылесосить буду!
Кот и не подумал двинуться с места. Да что там, даже лапой не пошевелил.
– Вот так значит? Ну, пеняй на себя! – Надежда выволокла из кладовки пылесос и с грохотом поставила его посреди гостиной.
С пылесосом у кота были сложные отношения, точнее, как раз очень простые: кот его боялся. Он вообще не любил шума. Так что сейчас Бейсик забеспокоился, посмотрел на Надежду с немым укором и ушел, выражая хвостом и походкой все, что думает о хозяйках, которые нарочно портят котам жизнь.
Надежда трудилась долго и тщательно, поминая линючего кота недобрым словом. Наконец диван и вообще вся комната приобрели относительно приличный вид. Надолго ли?
Надежда выключила пылесос, потерла со вздохом поясницу и услышала, что заливается ее мобильник.
Пока она металась по квартире в поисках телефона, тот уже замолк, и нашла его Надежда на кухне, а рядом на табуретке сидел кот и смотрел злорадно.
– Вот никакой от тебя пользы! – в сердцах воскликнула Надежда. – Собака хотя бы принесла мне мобильник. А ты только мышей ловить умеешь, так у нас мышей нет!
«А жаль…» – просемафорил кот желто-зелеными глазами, и Надежде стало смешно.
Однако, посмотрев на экран телефона, она нахмурилась. Звонила старая приятельница Нинка Скоробогатова, причем уже четыре раза, а Надежда не слышала звонка из-за работающего пылесоса. Нинка была женщиной спокойной, отнюдь не нервной, и если так оголтело звонила – стало быть, что-то случилось.
– Ну наконец-то! – Нинка ответила сразу. – Надежда, ты в бане, что ли, была или в бассейне плавала?
– Почему в бане? – удивилась Надежда.
– Потому что нормальные люди только в бане или в бассейне мобильник оставляют, а в остальное время он должен находиться в пределах слышимости.
– Ладно, ну вот она я. У тебя что-то случилось?
– Случилось, – Нина сбавила тон, – ногу я сломала.
– Да ты что? – всполошилась Надежда, а перед глазами уже стояла ужасная картина: Нинка лежит в душной палате на десять человек, и нога ее в воздухе поддерживается сложной конструкцией с противовесом.
– Ты в больнице?
Выяснилось, что все не так плохо, – сломала Нина только лодыжку, неудачно ступив на ледяную дорожку, гипс наложили легкий, съемный и она может ходить. Правда, пока только в пределах квартиры – на кухню или в ванную, и то недолго. А так нужно сидеть или лежать три недели, пока нога не срастется, и только потом разные процедуры – гимнастика, терапия и так далее.
Пока Нинка подробно описывала эпопею с переломом и врачами, Надежда почти уверилась в своих смутных подозрениях. Снова по ее душу.
Довольно долгое время Надежда Николаевна Лебедева работала инженером в НИИ и, по отзывам коллег, с работой вполне себе справлялась. Но, как говорится, ничто не вечно, институт развалился, а всех сотрудников уволили.
Потом институт снова организовался, многие сотрудники вернулись, однако муж Надежды Сан Саныч и слышать не хотел, чтобы жена снова пошла на работу. Если честно, то Надежде и самой не слишком хотелось таскаться каждый день больше часа в метро или же стоять в пробках, потом тратить уйму времени на бессмысленные разговоры с начальством, сплетни, обсуждение внешнего вида каждой сотрудницы…
Так что со временем Надежда Николаевна смирилась со статусом домашней хозяйки, тем более что у нее появилось очень необычное и увлекательное хобби.
И все было бы прекрасно, если бы не многочисленные знакомые и друзья, которые, узнав, что Надежда больше не работает, буквально завалили ее просьбами отвезти, встретить, принести, забрать, посидеть, передать, впустить в квартиру и проследить, получить и расписаться.
И что ужасно – Надежда Николаевна по природной интеллигентности никому не могла отказать, никому не могла прямо сказать «нет». И поэтому встречала чужую тетю из Череповца, отвозила посылку чужой свекрови, получала из химчистки чужой вечерний костюм, сидела вечер с чужой бабушкой, чтобы выключить ей телевизор перед сном, отводила чужого пятиклассника на занятия, навещала раз в неделю чужого попугая и впускала в чужую квартиру мастера по ремонту электрических плит.
Надежда Николаевна была женщиной общительной, родилась в Петербурге, здесь же училась в школе и в институте, потом работала, так что друзей и подруг, а также просто знакомых у нее было великое множество.
