Ревет и стонет Днепр широкий
Авторы: Юрий Корнеевич Смолич
Жанр: Исторические приключения
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 335 страниц. Год издания книги - 1966.
Роман Юрия Смолича «Ревет и стонет Днепр широкий» посвящен главным событиям второй половины 1917 года - первого года революции. Автор широко показывает сложное переплетение социальных отношений того времени и на этом фоне раскрывает судьбы героев.
Продолжение книги «Мир хижинам, война дворцам».
Читать онлайн Ревет и стонет Днепр широкий
ЮРИЙ СМОЛИЧ
АВГУСТ
В КИЕВЕ
1
Шарманка наяривала «Разлуку».
Впрочем, и этом не было ничего необычайного: в старом Киеве шарманщики постоянно слонялись от двора к двору — и на Печерске, и на Демиевке, и на Шулявке, и по Подолу, до самого урочища «Кинь грусть». Иногда на плече у шарманщка восседал пестрый попугай — за пятачок он вытаскивал из ящичка, «счастье» для девчат; иные шарманщики расстилали на земле потрепанную дерюжку, и шустрый мальчонка кувыркался на ней через голову; нередко вместе с шарманщиками появлялся мото–фозо, шпаголотатель, или человек–факел, который пил керосин и извергал на зажженную спичку целый фонтан огненного фейерверка. Но то были уже шарманщики–аристократы, а обыкновенный шарманщик всегда ходил только один и работал исключительно для «услаждения слуха». Шарманки все были швейцарской фирмы «Киль» — на три валика — и имели в своем репертуаре всего три песни: непременную, фирменную, французскую песенку «Шармант Катерин» (от нее и пошло название этого музыкального инструмента в России — «шарманка», а на Украина — «катеринка»), итальянский «Венецианский карнавал» и, по специальному заказу русских контрагентов, «Разлуку».
Одним словом, шарманщик в старом Киеве был явлением обычным и будничным, но голос шарманки всегда находил отзвук в сердцах жителей киевских окраин. И вокруг инвалида–шарманщика, крутившего ручку своего ярко раскрашенного волшебного ящика, всегда собирались чувствительные слушатели, готовые заплатить копейку за услаждение сердца, и души, а еще больше вертелось детворы — бесплатных поклонников муз и охочих до всего необычайного.
Но на этот раз шарманка исполняла только «Разлуку» — без «Шармант Катерин» и «Венецианского карнавала», — и именно в этом было нечто и в самом деле необыкновенное.
Утро стояло погожее — такому и надлежит быть в августовском Киеве: солнце поднялось уже высоко над лугами за Днепром и сияло ослепительно и горячо, а влажный ветерок волна за волной навевал на пыльный город пьянящие ароматы свежего сена, сложенного в копны за Чертороем.
Данила Брыль и Харитон Киенко вышли с Рыбальской к углу Московской, остановились и прислушались.
Разлука, ты разлука, чужая сторона,
Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля… —
снова и снова наигрывала шарманка.
Хлопцы переглянулись и даже слегка побледнели.
— Только «Разлуку» играет? — шепотом спросил Данила, не полагаясь на свой слух.
— Только «Разлуку», — прошептал и Харитон в ответ.
— Без «Катерины» и «Карнавала»?
— Без…
Они заколебались всего лишь на одно мгновенье, а затем, не произнеся ни слова, повернулись и побежали назад по Рыбальской. к домам Брыля и Колиберды. Именно так и было условлено: если шарманщик по обыкновению будет играть «Катерину», «Карнавал», а затем «Разлуку», — идите, хлопцы, в цех и спокойно приступайте к работе. Если же он «Катерину» и «Карнавал» пропустит, а сразу начнет «Разлуку»…
Данила и Харитон вбежали во двор Брылей и, миновав халупу, шмыгнули за сарайчик.
— Куда вы, окаянные? — послышался грозный окрик тетки Марфы с колибердовского подворья. — Пора уже на работу, гудок давно прогудел…
Но хлопцы молча скрылись за сарайчиком, подняли люк старого погреба и торопливо достали оттуда две винтовки. Патроны к ним еще с вечера каждый насыпал прямо в карманы.
Заранее так и было условлено: которые красногвардейцы — хватай оружие и спеши к проходной, будем окружать всю территорию завода, чтобы тем самым предотвратить любой эксцесс, любую провокацию меньшевиков, а тем паче охраны из юнкеров и казаков–богдановцев. Ибо в момент забастовки больше всего нужно опасаться спровоцированного эксцесса.
Ведь забастовка готовилась незаурядная: всеобщая политическая забастовка всех предприятий города — в знак солидарности с пролетариями Петрограда и Москвы.
И шарманки, исполняя «Разлуку» — без «Катерины» и «Карнавала» — по околицам от Печерска до Подола и Шулявки, подавали сигнал тем красногвардейцам, которые проживали далеко и были лишены непосредственной связи со штабами. Так договорился главный штаб Красной гвардии с киевскими шарманщиками.
Данила с Харитоном — молодые арсенальские рабочие, а с недавних пор бойцы арсенальской дружины красногвардейцев — снова уже бежали на Московскую, а затем к воротам «Арсенала», и вдогонку им гудел гневный голос суровой Колибердихи:
— А зачем это вы, негодники, ружья похватали? Или и вам, соплякам, захотелось на ту проклятущую войну? Столько народу смерть нашли свою на тех распроклятых позициях, а вы еще и тут, в самом городе, будете кровь проливать? Погибели на вас, сорвиголов, нет, мать пресвятая богородица!..
— Ох и горлянка ж у твоей тещи, — запыхавшись от быстрого бега, огрызнулся Харитон. — Голову б мне сворачивали, я б себе такую тещу ни в жисть не взял! Ей бы — архимандритом на молебен, а то и генералом на парад!
Но в эту минуту Данила с разбегу стал как вкопанный: к громыхающему басу тещи Колибердихи вдруг присоединился тоненький девичий голосок:
— Данилка!.. Данько!.. Куда же ты?!.. А ну–ка, брось винтовку, живо!
Это кричала–молила Тося. На голос матери она выскочила из халупки Босняцких, где теперь — после смертельной ссоры между отцами, стариком Иваном Брылем и стариком Максимом Колибердой, — нашла приют молодая бездомная чета — Данила и Антонина Брыли.
