Артём Суслов.
«Реальность»
Праздник всегда кончается. И это всегда боль. Каждый раз, начиная веселиться, а точнее принимая решение начать веселье, мы принимаем добровольно муки.
Подписываемся на причинение нам боли, и боль причиняет реальность. Она вдруг становится палачом и садистом.
Антон шёл по улице из гостей. Быстро стемнело и народ, вывалившийся на небольшие прогулки и попойки изображал из себя, что-то сумасшедшее, псевдо праздничное. Улица внушала запах просроченного отравленного вина.
Некий театр. Новый год удался и удался гораздо ярче, чем хотелось всей честной компании , потом довольно скучно, этакой, послевкусицей, промелькнул короткий световой день 1 января и вот тебя похищает ночь с 1 на 2 е. Антон шёл домой по сверкающим улицам. Всё бессмысленно в его глазах стало, всё неярко. Отсверкалось, отстрелялось.
Вот подъезд. Вот лифт. А вот квартира, а в ней мать с отцом. Ждут, будут расспрашивать, кормить, куда еде помещаться после нового года. А может, смылись, тоже ведь люди, не дома же сидеть… Так и есть, смылись, только свет на кухне гореть оставили. А из кухонного окна весь город как на ладони, сияет, в торжество окунут и воздух, туманный, но тихий, будто наэлектризован Новым Годом, будто Новогодняя мистерия поднялась, вознеслась над городом, чтобы теперь в ней гуляли и прибывали небесные существа, которых он не видел, но в силу своего 21 этажа чувствовал. Сидел на подоконнике, внимал, понимал, не знал пока, как объяснить, но очень хорошо понимал, что это красиво и это непонятное, мистическое, но красивое есть. Вот оно.
Компьютер оставался включённым всю ночь и, судя по настроению опустошения и уходящего неминуемой дорогой праздника, компьютеру работать и эту ночь. Включил что-то тяжёлое, что-то яркое и печальное, яркое и депрессивное. Но депрессивным Антон не был.
Это так, для фона, для ауры… Лёг у себя в комнате и сначала просто лежал, смотрел в потолок, пропускал через себя потоки мыслей, ничего не думалось, ни о чём не мечталось. Потом глаза стали прикрываться. Спать, а куда спать, и так уж выспался, не хотел вообщем спать. Поднялся, метнулся на кухню, может, чего ни будь съесть – нет, не хотел он есть – понял вдруг. К компьютеру – посмотреть Контакт? Посмотрел, сообщения банальны – все поздравляют, да и только с праздникам и, похоже, не зависнуть. Ещё одна цель, зачем в интернет – по бабам. Зачем, удовлетворившись в Новый Год, по бабам…..
Антону вообще часто как будто в горле зажимало – не хватает чего-то и всё. Не спится, не думается, чего-то он должен делать в эти минуты, чего то интересное, яркое – но не делает, будто не своим путём идёт… Так ему думалось. Вообще не глупый был парень.
Книга лежала на тумбочке, даже прикасаться не стал. Чего он там не видал, чего сейчас поймёт.
Достал из кармана маленький бумажный свёрточек, бумага тетрадная была, а в ней нечто серо– коричневое, твёрдое как кусок отодранного паркетного лака.
Вчера несколько его одногрупников эту дрянь в себя кинули, отдав ему "новогодний подарок", небольшой кусочек. Он не захотел, бросился в пляс с девушками, хотелось в силу возраста, к утру разлечься с кокой ни будь особой женского пола, юной и нежной. В спокойной кровати, чтоб никто не трогал их. А тут вот вечер, он один и конечно же вспомнил о подарке и достал. Наркотическое вещество, надо же.
У человека никогда его не пробовавшего оно вызывает страх, страх этот силён в зависимости от того, сколько ужасов или басен наслушался держащий некое зёрнышко или горстку травы, не дай бог порошёк в руке. Это была марка, и держать её было страшно. Главным образом, оттого, что он чуял, что вот сейчас надо бояться, сейчас можно и, скорее всего, нужно срочно выкинуть эту дрянь. Она, конечно живая, в ней конечно бесы, она конечно весит больше чем вести, она весит миллионы тон, (что знают все наркоманы, чувствуют все дети, что на пороге)
Но и выкинуть тоже не хочется.Вернее, некая жадность, мол когда ещё, да и где, да и денег нет. Тоже говорит что-то: "Съешь меня. Я не героин и не экстази, я не кокаин, я марка, которая устроит у тебя в голове инопланетянский шабаш и привыкания не вызовет, так написано во всех книгах, которые ты, мой милый, читал. читал, да?"
Позже в ванной, в душе, он смотрел в потолок и подпевал тихой мелодичной, но печальной музыке из комнаты, начал, что-то вспоминать, начал мечтать, появилось такое желание, откуда не ясно. Душ был, есть и будет одним из лучших мест для раздумий. Или туалет. Санузел вообщем.
Смотрел на воду. На шланг душа, представляя, как вода, так красиво бьющая, такая совершенная, бежит по шлангу, а до этого по трубам, а до этого опять по трубам, перед трубами по рекам, всё это вместе, всё это воедино, мировое течение, всё вплоть до единой скважины. Как оказывается глубок его мозг, как он обширен, какой он великий и необъятный сам, раз может объять такую картину. Картину, которая привела его в восторг!!!
Он вышел из душа, насухо вытерся, голый пошёл в кровать и обомлел вдруг от страха. Девушка. Молодая и непонятно откуда она взялась.
