– Есть множество мест, где ты мог бы укрыться, – сказала Ариана. – Ты умный парень, а значит, шансы дожить до восемнадцати есть.
Коннор не уверен в этом, но одного взгляда на Ариану оказывается достаточно, чтобы сомнения умчались прочь, пусть и ненадолго. Сегодня ее глаза цвета фиалок с серыми прожилками. Ариана – настоящая жертва моды. Как только она узнает, что появился новый пигмент для глаз, она тут же отправляется делать впрыскивание. Коннор никогда не следил за модой. Его глаза остались такими же, как при рождении. Карими. У него даже татуировок нет, в отличие от миллионов детей, украшенных всевозможными картинками с младенчества. Если кожа Коннора когда-нибудь и меняется, то только летом, когда ее покрывает загар. Но на дворе ноябрь, и загар уже побледнел. Коннор пытается привыкнуть к мысли, что он не увидит следующего лета. По крайней мере, в качестве Коннора Лэсситера. Он все еще не может поверить, что его жизнь закончится в шестнадцать. Фиолетовые глаза заблестели – слезы текут по ее щекам, когда она моргает.
– Коннор, мне так жаль.
Ариана обнимает его, и в этот момент кажется, что все хорошо, и на свете никого, кроме них, нет. На миг Коннор ощущает себя невидимым, к нему никто не сможет прикоснуться… но Ариана опускает руки, и мир вокруг снова становится реальным. Коннор снова может ощутить вибрацию от шоссе под ними, и никому нет дела до того, существует ли он. В конце концов, Коннор – всего лишь очередной мальчишка, которому осталась неделя до разборки.
Слова, которыми старается утешить его Ариана, больше не помогают. Коннор еле может их расслышать из-за шума машин. Место, где они укрылись от мира – одно из тех, что заставляет взрослых укоризненно качать головами, втайне надеясь, что их дети не настолько глупы, чтобы сидеть на балке над автострадой. Для Коннора это не глупость и не мятежность – это попытка почувствовать себя живым. Сидя на балке, скрывшись от всех за дорожным знаком, он чувствует себя комфортно. Конечно, один неверный шаг – и он погибнет. Но опасность для Коннора – что дом родной.
Он впервые привел сюда девочку, хотя Ариане об этом не сказал. Закрыв глаза, он чувствует вибрацию трафика, пульсирующую в его венах, словно она – часть него самого. Здесь он всегда прятался от скандалов с родителями, или тогда, когда чувствовал, что вот-вот взорвется. Но теперь все ссоры с мамой и папой и напряжение чувств позади. Больше не из-за чего ссориться. Родители подписали договор, значит, дело сделано.
– Надо бежать, – говорит Ариана. – Меня тоже все достало. Школа, семья, все. Я бы с удовольствием ушла в самоволку и даже ни разу не оглянулась бы.
Коннору уцепляется за эту мысль. Идея о том, чтобы податься в бега, волнует его. Он мог быть жестким, мог выглядеть в школе «плохим парнем» и быть крутым, но бежать в одиночку? Коннор не уверен, что у него хватит смелости. Но если с ним пойдет Ариана, тогда другое дело.
– Ты серьезно? – спрашивает он.
Ариана снова пристально смотрит на него своими волшебными глазами.
– Серьезно. Вполне. Я могу сбежать. Если ты меня с собой позовешь.
Коннору отлично известно, что это значит. Убежать вместе с тем, кого отправляют на разборку, – преступление. Поэтому решимость Арианы трогает его сильнее любых признаний. Они целуются, и, невзирая на то, что ему предстоит, Коннор вдруг чувствует себя счастливейшим человеком на земле. Он обнимает Ариану, – может, слишком крепко, потому что она тихонечко стонет. От этого Коннору хочется прижать ее к себе еще крепче, но он перебарывает это желание и отпускает девушку. Ариана улыбается в ответ.
– Самоволка… – произносит она. – А что это значит, кстати?
