Татьяна. Разговоры.
— Таня, брось кису! Брось, кому сказала!
— Мама, киса мулыкает!
— Ну что за девчонка! Иди сюда сию секунду! Теперь руки грязные. Ой, она тебя поцарапала! Татьяна! Что ж за наказание!
— Мама, Тане не больно.
— Я тебе дам не больно! Ну-ка домой! Сережа, усаживай ее в коляску и поехали, надо промыть и продезинфицировать. И ничего не ерунда! Уличная кошка — мало ли какая там зараза! Не реви! Домой!
— Ки-иса… киса… хорошая киса… ты плишла лизнуть Тане лучку? На, лизни… Тане уже не больно. Хорошая киса. Я плинису тебе колбасу!
— Татьяна, брось кошку! Взрослая уже девочка, а хватаешь что попало! Ну сколько можно повторять!
— Мам, я только погладила. Не беспокойся, я помою руки.
— Да толку с твоего мытья, Татьяна! Мало ли, чем она больна? Может у нее лишай, глисты или вообще бешенство!
— Мама, ну что ты, разве не видишь — совершенно здоровая кошка.
— Ох, откуда тебе знать! Пошли. В школу опоздаешь.
— Таня, так будет лучше. Ты же не можешь жить одна, и к нам я тебя взять не смогу. У нас маленькая квартира и трое мальчишек в одной комнате. Нам просто не разрешат тебя забрать к себе, сама понимаешь. В интернате тебе будет удобнее. Я узнавала, там очень хорошие условия…
— Да, тётя Света, не беспокойтесь. Вы будете брать меня домой на выходные?
— Конечно, Танечка, со временем… Может и сюда потом вернешься… Хотя сейчас тебе самой будет тяжело тут находиться, столько воспоминаний… Бедная Настя, бедная моя сестричка… Ой, горе-то…
— Тётя Света, не плачьте. Всё будет хорошо.
— Да, Анна Васильевна, Смоленцеву. Объявилась ещё какая-то родственница, приехала с документами. Со стороны отца, да. Нет, на квартиру она не претендует, просто хочет забрать девочку. Нет, оснований для отказа мы не нашли, все справки в полном порядке, решение из комиссии положительное. Да, придётся отдавать.
— Ну, привет, котёнок.
— Привет… киса. Ты за мной?
— Да. Сейчас моя помощница оформит документы, и мы уедем далеко. В другой город.
— Чтобы учиться?
— Умный котёнок. Первый оборот прошёл нормально?
— Да, миарми. Только почему чёрная?
— А ты в какую хотела, в белую? Ты сама чёрненькая, а чтобы научиться менять облик, нужно время. Ничего, теперь оно полетит быстро.
— Да, миарми. Можно вопрос?
— Спрашивай, котёнок.
— Мама и папа… это случайность или? Они не отдали бы меня и животных не разрешали…
— Глупый котёнок. Никогда больше так не думай. Нет, мы не убивали твоих родителей. Это был несчастный случай. А заниматься с тобой всегда можно было найти возможность, в крайнем случае, ты поехала бы учиться в хорошую школу для одарённых детей или ходила бы на занятия в секцию. Когда ты познакомишься с другими котятами, узнаешь, что многие так и живут. Всё, не плачь, глупый котёнок.
— Да, миарми. Я не буду плакать.
Тай:
— Да иметь тебя через зад в зверином обличии! Ша, я все сказал! — выдав последнюю фразу, я вылетел из дома, перекидываясь на ходу. Небольшой герметичный тубус болтался на шее, но бежать не мешал. В нем лежал обрывок карты, с другой стороны которого учитель своим красивым убористым почерком переписал мне текст пророчеств, больше похожих, если честно, на бред объевшегося винных ягод.
Моя прощальная фраза была высказана другу, как выяснилось, бывшему, потому что с трусами я ничего общего не имею, ша! Гневно фыркнув, я презрительно махнул хвостом.
Мало того, что трус, так ещё и учителя на смех поднял — за это ему вождь обязательно холку намылит. Учитель, конечно, сам не расскажет, но я позаботился: тявкнул кому надо, забегая в лес. Всё равно надо было успокоить своих, чтобы не нервничали. В селении так заведено — охотиться можно, когда угодно, но недалеко и сообщив сторожевым лонгвестам. Вот я и сообщил. Парни протявкали в ответ пожелание хорошей прогулки. Один из них обернулся, чтобы записать время моего ухода.
Сторожевики это делают обязательно, ведь если кого-то нет более трёх тенченей, поднимется паника. Я сам уже участвовал в розыскных операциях и точно знаю, как со стороны взрослых выглядят попытки щенков доказать свою самостоятельность и сбежать, заметая хвостом следы. Глупо они выглядят… А ещё опасно.
Как только кто-то из стаи попадает в лапы магам, остальным надо сразу сниматься с места и искать новый дом. Потому что, хочешь ты этого или нет, а выложишь гадам всё: начиная с собственного имени и звериного образа и заканчивая тем, где стояла люлька, в которой тебя мамка качала.
Маги — ещё те сволочи, никого не пожалеют: ни самок, ни детей… Всех сгребут, по загонам раскидают и продадут потом своим, таким же сволочам, чтобы силы тянули… Из диких оборотней много силы можно получить. Учитель нам даже на примере показывал и как силу можно тащить, и зов издавал, чтобы мы его узнавать научились и, если не противостоять, то хоть сбежать успели бы.
Учитель — настоящий лонгвест, хоть и маг. Он родился сразу после великого порабощения и пусть сам не застал время, когда оборотни были свободными и вступали в союзы с магами добровольно, но слышал много историй и пересказывал их моему деду, когда тот был ещё щенком, потом моему отцу, моим братьям и мне. Мы — одна из последних свободных стай оборотней и выживаем только благодаря учителю. Страшно подумать, что с нами станет, когда он всё же уйдет за черту, к духам предков.
