Свернув на стоянку, я аккуратно притормозил и заглушил двигатель. Повертев головой, я обнаружил, что сбил всего лишь один колышек ограждения (вчера было три), не зацепил ни одной машины (вчера я поцарапал-таки борт серой «Даяцу») и даже встал почти перпендикулярно проездной дорожке. Большой успех, подумал я. Если так пойдет и дальше, то через месяц я не буду вздрагивать, переключая скорости.
Я вылез из машины, ощущая тяжесть в ногах — с непривычки мне было тяжело сидеть за рулем больше получаса кряду, и увидел перед собой полицейского офицера. В званиях я не разбираюсь, форма на меня действует магнетически — я вижу цвет и какие-то загогулины на рукаве, и перестаю соображать, поскольку невинному человеку соображать нужно до встречи с представителем закона.
— Всего один колышек, господин офицер, — сказал я голосом достаточно твердым, чтобы самому быть уверенным в том, что я говорю правду. — Я непременно все восстановлю, не сомневайтесь.
— Я и не сомневаюсь, — широко улыбнулся офицер и протянул руку. — Комиссар Бутлер, Тель-Авивская уголовная полиция.
Возможно, я руку пожал, а может быть, спрятал свою руку за спину. Возможно, я улыбнулся, а может быть, скорчил страдательную гримасу — эти первые мгновения нашего знакомства с комиссаром Бутлером я никогда впоследствии не мог восстановить в памяти.
Собственно, в тот момент я лихорадочно соображал — не сбил ли я пешехода, когда совершал на вечно забитых тель-авивских улицах один из многочисленных маневров перестроения из ряда в ряд. Трупы на дороге не вспоминались, но и уверенным на все сто я себя не чувствовал. Только уголовной полиции мне не хватало! За рулем я самостоятельно сидел третий день, права получил неделю назад, а машину мне пригнал из магазина один из студентов, который сдал, наконец, с седьмой попытки, курс новейшей истории Великобритании. Студент мог чувствовать себя героем, зная, что я получил права после одиннадцатой попытки сдать экзамен. Это число — одиннадцать — было, по-моему, навечно написано на моем лбу.
— Третий день за рулем? — участливо спросил полицейский по фамилии Бутлер.
— Четвертый, — автоматически поправил я и только после этого увидел за спиной полицейского ту самую «мазду», борт которой я оцарапал вчера вечером, возвращаясь с работы. Не знаю, сбил ли я пешехода, это еще предстояло доказать, но царапина была моей работой, и в этом я признался сам, оставив на ветровом стекле данные моей страховой компании.
— Чувствуется, — сказал полицейский. — Когда я впервые сел за руль, то от волнения сразу же въехал в столб, а столб, заметьте, стоял посреди чистого поля, где я решил потренироваться в вождении.
— А моя жена, — продолжал Бутлер, — до сих пор боится водить машину и предпочитает ездить автобусом. Это, кстати, побудило ее стать участницей движения МЕРЕЦа, ну, знаете, есть у них группа, которая добивается разрешения пустить автобусы по субботам…
Похоже, что полицейский не собирался меня арестовывать на месте, и я почувствовал, что количество адреналина в моей крови постепенно приходит в норму. Может, удастся отвертеться? Но штраф больше, чем сто шекелей, я не заплачу, сбитый колышек большего не стоит.
— Если я не ошибаюсь, — не унимался полицейский, — вас зовут Песах Амнуэль, и вы живете в десятой квартире.
Все узнал! Наверное, дело все-таки серьезно, и сотней шекелей мне не отделаться. Я запер на ключ свою «субару» и решился, наконец, раскрыть рот.
— В десятой, — подтвердил я, хотя полицейский вовсе не спрашивал подтверждения. — Колышек я оплачу…
— Какой колышек? — удивился Бутлер и проследил за моим взглядом. — Ах, этот… О чем вы говорите, Песах, этот самый колышек я лично сбивал семь раз, его давно нужно вообще перенести метра на два в сторону, я все забываю позвонить коллегам из дорожного отдела… Вы не возражаете, если я приглашу вас к себе на чашку кофе?
Предложение было настолько неожиданным, что я автоматически ответил:
— Да, несомненно, комиссар.
И лишь после этого подумал, что меня еще никогда полицейский не приглашал в отделение выпить кофе. Какой кофе подают в полиции — растворимый, экспрессо? Или по-турецки?
Бутлер повернулся и пошел к дому — похоже, он пригласил меня выпить кофе в моей же собственной квартире. Это было, конечно, оригинально, но требовало некоторой подготовки: Рина наверняка придет в замешательство, увидев меня на пороге в сопровождении комиссара полиции.
— Я живу этажом ниже вас, — бросил Бутлер через плечо. — Вы снимаете эту квартиру или купили?
— Купил, — сказал я, чувствуя себя все более глупо. — Мы переехали месяц назад, и я почти никого из жильцов еще не знаю. А вы…
— Я здесь живу третий год, — сказал Бутлер, открывая передо мной дверь лифта. — Я и моя жена Лея, сейчас я вас познакомлю. У нас есть еще дочь Ора, но, на наше счастье, она сейчас в школе, и у нас будет возможность спокойно пообщаться.
— А у меня сын, — сообщил я. — Сейчас он в армии.
Лифт остановился на третьем, и мы вышли.
— Пехота? — спросил Бутлер, открывая своим ключом дверь в конце небольшого коридорчика.
![Расследования Берковича 7 [сборник]](/storage/book-covers/03/0383a316dc5c525eb624f6e042ca718641bee739.jpg)
