Рассказы
Авторы: Генри Лоусон
Циклы: не входит в цикл
Формат: Фрагмент
Всего в книге 9 страниц. Год издания книги - 1958.
Из сборника «Австралийские рассказы»/ сост. Е. Домбровская - М.: Гослитиздат Художественная литература, 1958. - 532 с.
Лоусон Генри (1867–1922). — Классик австралийской — литературы, один из ее основоположников, поэт и прозаик.
Среди многочисленных книг Лоусона: «Короткие рассказы в прозе и стихах», сборники: «В дни, когда мир был широк», «Пока закипает котелок», «На дорогах и через изгороди», «Джон Уилсон и товарищи», «Дети чащи» и многие другие.
Читать онлайн Рассказы
Австралийские рассказы
Генри Лоусон
Стилмен рассказывает свою историю
Иногда на Стилмена находил стих пооткровенничать со Смитом — так иной старый обитатель зарослей разговаривает со своей собакой.
— Когда устанешь от мыслей и хочется отвести душу, с тобой почти так же приятно поболтать, как с умной овчаркой, Смит. Ты немножко простофиля и довольно большой болван и чаще всего просто не понимаешь, о чем я, собственно, говорю, — вот поэтому-то я и не прочь поболтать с тобой. Ты должен считать это честью для себя: даже и такое доверие я не всякому окажу.
Смит почесал макушку.
— Я лучше предпочту говорить с тобой или с пнем, чем с каким-нибудь молчаливым, настороженным, сдержанным и многоопытным типом, который слушает все, что ты ему говоришь — дело или чепуху, — так, будто ты пытаешься всучить ему пай в прииске. Я перестаю разговаривать с человеком, который молчит и слушает, как я разглагольствую, с таким видом, словно это ему очень интересно. Такой ненадежен. Ему нельзя доверять. Чаще всего он просто хочет отточить свой топор о мой; а какую можно получить выгоду, если каждому из нас надо наточить топор, а точила нет, — хотя я все-таки когда-нибудь это проделаю.
— А как? — спросил Смит.
— Есть несколько способов. Например, сговориться с обладателем второго топора и вместе найти точило или сделать точило из его топора. Но это медленный способ, и — как я уже говорил — он требует слишком много умственных усилий. К тому же он не окупается. Так можно удовлетворить свое тщеславие или гордость, но их у меня нет. Прежде были — когда я был помоложе, — но… это меня чуть не убило, и я предпочел бросить. Обычно можно доверять человеку, который говорит больше, чем ты; из него выйдет надежный товарищ — или хорошее точило.
Смит почесал затылок и прищурился на огонь с растерянным видом, какой бывает у женщины, обдумывающей вопрос жизни и смерти или отделку для шляпки. Стилмен сжал рукой подбородок и задумчиво поглядел на Смита.
— Я… я… послушай, Стилли! — вдруг воскликнул Смит, выпрямляясь, почесывая макушку и усиленно мигая: — А я-то что?
— То есть как?
— Я топор или точило?
— Э, Смит, у тебя сегодня голова работает удивительно хорошо. Ну что ж, ты вертишь точило, а я точу. — Смит снова уселся поудобнее. — Если бы ты мог точить лучше меня, то я вертел бы точило, а точить предоставил бы тебе. Я не стал бы действовать против интересов фирмы, — это достаточно справедливо, не так ли?
— Пожалуй, — произнес Смит. — Думаю, что да.
— И я думаю, что да. Ну, Смит, мы с тобой уже много лет живем в ладу — более или менее, но мало ли что может случиться. Например, я могу испустить дух пли ты.
На лице Смита появилась тревога.
— Одного из нас — или обоих — может постичь возмездие за наши прегрешения: такие случаи бывали, хотя и не часто. Или, скажем, несчастье или смерть могут случайно принять нас за честных простофиль — тружеников, обремененных большим семейством, и сразить нас в расцвете нашей мудрости. Ты можешь попасть в беду, и в таком случае мне из принципа придется покинуть тебя там; или я могу попасть в беду, и у тебя не хватит ума, чтобы вытащить меня, — хотя я знаю, ты такой дурак, что полезешь меня спасать. Я могу пойти в гору и раззнакомиться с тобой или вдруг тебе взбредет в голову показать характер — и ты сбежишь после того, как я тебя за это вздую. Тебе может надоесть, что я называю тебя простофилей, командую тобой и помыкаю и превращаю тебя в свое орудие. Ты можешь вдруг заняться честным трудом (ты всегда был немного слабоумен), и тогда мне придется отречься от тебя (разве что ты согласишься содержать меня), как от безнадежного простофили. Или мне вздумается стать уважаемым почтенным горожанином, и тогда, если ты подойдешь ко мне ближе чем на десять миль или намекнешь, что когда-то знал меня, я засажу тебя в кутузку за бродяжничество, или за попрошайничество, или за попытку шантажа. Мне придется отправить тебя за решетку, заранее тебя предупреждаю. Или мы с тобой можем попасть в отчаянное положение (и не обязательно очень уж отчаянное), и я буду вынужден принести тебя в жертву ради собственной безопасности, покоя и удобства. Много чего может случиться…
Ну, как я уже сказал, мы не один год бродили вместе, и я могу засвидетельствовать, что ты надежен, честен и не пьешь; так что, на случай если нам придется расстаться, — а это рано или поздно случится, — и ты останешься жив, я дам тебе несколько советов, проверенных на моем личном опыте.
Прежде всего, если ты когда-нибудь снова родишься, — а тебе это не повредило бы, — то родись с воловьей силой и с воловьей шкурой, с тупым самомнением и с пустой головой, — по крайней мере пусть она будет у тебя не полнее, чем сейчас. Я родился с кожей как папиросная бумага и с хорошей головой; и кроме того — с сердцем.
Родись без родственников, если можешь. А если это тебе не удастся, то после своего рождения постарайся от них смыться как можно скорее. Я слишком задержался…
Если у тебя имеются родные и ты будешь склонен помогать им всякий раз, как тебе привалят деньги (трудно заранее сказать, что может прийти в голову такому слабоумному, как ты), — не делай этого. А то у них будет на тебя зуб, и это породит только злобу и семейные неприятности. Самая сильная неприязнь на свете — неприязнь того, кто от тебя зависит. Ты не дождешься ни благодарности, ни простой вежливости, и тебе еще повезет, если ты сумеешь сохранить свою репутацию (у тебя нет репутации, Смит; но допустим, что она у тебя есть). Если у простофили лопнет терпение, его ждет лютая ненависть и злобная брань. Самые мерзкие сплетни обычно распускает о человеке его собственная родня. Именно поэтому им сразу все верят. Так что первое, что нужно сделать в жизни, — это сбежать от своих друзей.
