Lawrence Block: “Some Things a Man Must Do”, 1966
Перевод: В. И. Жельвис
До полуночи оставалось всего несколько минут. Девушка-гардеробщица из клуба «Клео» на Бродерик-авеню подала шляпу Томасу М. Кэрролу по прозвищу «Везучий Том». Кэррол протянул ей хрустящую долларовую бумажку, торопливо подмигнул и направился к парадной двери. Ему было пятьдесят два года, но выглядел он на сорок пять, а чувствовал себя тридцатидевятилетним. Он швырнул на тротуар недокуренную дорогую сигару и не спеша двинулся к автостоянке клуба, расположенной поблизости. Его огромный и очень дорогой автомобиль ждал его на специально зарезервированном месте.
Когда Кэррол привычным движением вставил ключ зажигания, он почувствовал, что в машине есть еще кто-то.
Услышав за спиной металлический щелчок, Кэррол оцепенел, и в этот момент низенький мужчина с заднего сиденья всадил шесть пуль ему в затылок. Громовое эхо выстрелов еще не затихло, когда мужчина открыл дверцу машины, сунул пистолет в карман пиджака и засеменил по улице так быстро, как только мог, что, впрочем, нельзя было назвать стремительным бегством. Он стянул с маленьких рук белые перчатки и пошел тише, держа их в руке. Больше всего он напоминал Белого Кролика из «Алисы в стране чудес», отчаянно стремящегося не опоздать на свидание с Герцогиней.
Когда Финни и Маттера приехали по вызову на место происшествия, машина Кэррола была окружена плотным кольцом зевак. Удостоверившись, что свидетелей, которых стоило допросить, нет, они зашли в «Белую башню» выпить по чашечке кофе. Пусть теперь ребята из лаборатории криминалистики попотеют всю ночь в поисках черной кошки в угольной шахте.
— Надо думать, тот, кто это сделал, сейчас уже в самолете. Будет на Западном побережье прежде, чем труп остынет, — сказал Финни.
— Угу.
— Ну, так, значит, «Везучий Том» схлопотал свое. Очень мило с его стороны, что он выбрал для этого приличную ночь. Противно вылезать из участка в дождь. А в такую ночь отчего не выйти?
— Даже приятно освежиться.
— Вот именно, — сказал Финни. Он задумчиво помешал кофе, размышляя о том, что, наверно, невозможно помешивать кофе и не казаться при этом глубоко задумавшимся. — Хотел бы я знать, — сказал он, — кому же это надо было его убивать?
— Вот именно. Кому? Что там за ним числится? Грабеж с рукоприкладством, разбойное нападение, вооруженное нападение при отягчающих обстоятельствах, еще нападение с применением оружия, вымогательство, три убийства, о которых нам известно, что он их совершил, но которые мы не можем ему пришить…
— В общем, ничего особенного, — сказал Финни.
— …Был тайным владельцем клуба «Клео», организатором трех незаконных игорных заведений…
— Четырех.
— Четырех? Мне были известны только три. — Маттера допил кофе. — Был замешан в махинациях с «займами» с помощью шантажа, являлся вторым человеком в банде Барри Бейера, ну, и еще кое-что… Правда, лет восемь назад всплыло еще дело об изнасиловании…
— Короче говоря, вполне добропорядочный гражданин.
— Лучше всех.
— Общественный деятель.
— Ну, а как же!
— А дело было сделано, безусловно, профессионально. Шесть пуль в упор. Месть, наверно, а?
— Похоже на то.
— Не пробежала ли черная кошка между Бейером и Арчи Москоу?
— Не слыхал. Да нет, в нашем славном городе на улицах не проливается кровь преступников. Они уже несколько лет живут в мире и согласии. Обе банды предпочитают потрошить город, а не связываться друг с другом.
— Вот истинно национальный подход, — сказал Финни. — Царство закона и порядка. Просто можно гордиться тем, что служишь законности и порядку именно в этом городе — памятнике американскому гражданскому самосознанию.
— Заткнись, — сказал Маттера.
* * *
Приблизительно через два дня и три часа три человека вышли из парадной дома № 815 на Камерон-стрит. Учреждение, которое они покинули, не имело официального названия, но его адрес был известен каждому таксисту в городе. Наше воспитание не позволяет нам точно описать основной род занятий обитателей дома. Достаточно будет сказать, что там жили семь привлекательных молодых дам и что этот дом не был ни пансионатом для сестер милосердия, ни студенческим общежитием.
Трое выходивших из дома собирались пройти к своему автомобилю. Они поставили его у самого пожарного гидранта, сверх меры уверенные, что ни один полицейский не осмелится наклеить им на ветровое стекло повестку с вызовом в участок. Все трое были доверенными сотрудниками Арчи Москоу. Они навестили дом, чтобы забрать недельный доход и заодно проконтролировать, как идут дела.
Когда они уже вышли на улицу, к ним медленно подъехал потрепанный автомобиль с открытым верхом. В нем находился только один человек. Он перегнулся через переднее сиденье и застрелил человека в центре из обреза. Затем выхватил из-под сиденья самозарядный пистолет и прикончил двух других, всадив в каждого по три заряда. Все трое были мертвы еще до того, как их тела грохнулись на тротуар.
Водитель что есть силы надавил на педаль акселератора, и машина прыгнула вперед, как испуганный зверь. Она обогнула угол на двух колесах и затем внезапно замедлила скорость до 25 миль в час. Проехав четыре квартала, водитель поставил машину и поднял верх. Он разобрал обрез и аккуратно сложил его вместе с пистолетом в маленький чемоданчик из черной кожи. Затем вынул из зажигания замыкающий проводок и вышел из машины.
