«Замок Дракулы стоял на фоне пламенеющего неба, и в последних лучах солнца был заметен каждый выбитый камень на его зубчатых стенах. Цыгане, увидев, что мы явились причиной невероятного исчезновения тела графа, повернулись и бросились врассыпную. Те, у кого не было лошадей, цеплялись за борта телеги, умоляя возницу не оставлять их. Волки отбежали на безопасное расстояние и медленно кружили у леса…». Чтение было оборвано на этих финальных почти строках романа Брэма Стокера. Недавно смазанные петли, надоевшие всем своим скрипом и вынудившие поквитаться с ними порцией масла, открыли бесшумно дверь, пропустив внутрь запахи влажного леса, прелой травяной подстилки и предгрозового чистого холода. Вошедший с ними повел плечами, скидывая плащ, обтекающий на пол каплями пойманного дождя. Черная ткань скользнула в белые руки молодого человека, и он повесил её на кованый крюк, напоминающий не то коготь, не то кончик сабли, высунувшийся из стены. Высокие сапоги оставляли на половицах темные отметины.
— У нас там снова гости, — объявил он и прошел в следующее помещение, освещенное лишь камином. — На этот раз школьники. Некоторые весьма и весьма… миленькие.
— Харос, перестань. — захлопнул книгу в кожаном переплёте обратившийся к нему. — Какая разница, какие? На вкус все одинаковые. Они с сопровождающими? Если это совсем дети, то я не…
— Нет, это старшеклассники. — заговорщически расставил акценты вестник и уселся на кресло, вытянув длинные ноги. — На вкус, может и одинаковые, но с эстетической точки зрения, конечно же, приятнее кусать молодых и красивых.
— Несомненно. — подтвердил третий, возлегавший на софе и подкидывающий яблоко над собой, то ниже, то выше. — И всё же, какого черта жизнь наша зависит от крови? Почему мы не можем подпитываться через что-нибудь другое?
— Когда желаешь лучшего не забудь, что могло быть и хуже. — поморщившись, покосился на дверь в туалет тот, что всё ещё держал книгу.
— Фу-у. — протянул Харос, замахав перед лицом рукой. — Да, меня всё устраивает, если не считать того, что людские легенды делают из нас не пойми что! Согласись, Тэррос?
— Печально, но факт. — стукнул он обложкой по столику рядом и на корешке блеснули буквы «Граф Дракула». Тэррос постучал по книге указательным пальцем. — Уникальное более-менее правдоподобное произведение. Незамысловато, жизненно, достаточно пугающе.
— Ради Бога, но зачем?! Какой я пугающий?! — встрепенулся Харос, опершись на подлокотники и приподняв корпус. — Зачем мне имидж монстра? Я даже кусаюсь не больно!
— А я даже приятно, — повел бровью третий, сверкнув глазами из темноты, в которой пребывал.
— Вот видишь? А что о нас сочиняют? Здесь у нас клыки, как у волков, там мы блестим, как танцорки из кордебалета, а у этой, как её… Энн Райс, мы как один гомосексуалисты. — Харос закатил глаза и упал на спинку, поправляя белоснежный кружевной галстук, какие носили в эпоху Просвещения в Европе.
— Зачем тогда ты подражаешь её писанине? — поймав яблоко в очередной раз, замер в своём углу спросивший.
— Потому что, Джулиан, они элегантные, грациозные и шикарные. — Поэтично поводя рукой по воздуху, пощупал его пальцами Харос, как невидимую материю. Уложив на плечах свои длинные волосы, он уставился на ногти, задумавшись о чем-то и поджав аристократические губы.
— Они выдуманные, а мы настоящие, — напомнил Тэррос. — Даже интересно, какова была бы реакция людей, узнай они, что мы ничем от них не отличаемся, кроме того, что пьём кровь вместо еды? Никаких сверхспособностей, полетов, пафоса неуязвимости, дикарских замашек при голоде. Никакого бессмертия и заразных укусов.
— Многие дамы огорчились бы, что развеян флёр мистики и возбуждающего страха. — заметил Джулиан, отложив доставший его фрукт, который всё равно не усвоился бы его желудком. — И, не забывай, что на солнце мы подгораем.
— Только это и не даёт вести жизнь, как все. — Тэррос был из них самым старшим. Но не как в преданиях, на века, а всего лишь на чуть-чуть. Ему было двадцать пять. Лет, а не веков. Он был потомственным вампиром в… уже не счесть, в каком поколении. Как и Харос, и Джулиан, они родились такими, и родители их, по крайней мере, кто-то один, мать или отец, являлись точь-в-точь такими же «кровопийцами». Кто бы мог подумать, что это передается по наследству, а не подобно венерическому заболеванию! Но всё-таки это было чем-то похожим на болезнь, которой боялись и остерегались, если о ней узнавали, и потому семьи вампиров, объединившись в кланы, давным-давно покинули шумные и людные места, переселившись сюда, на отшиб, в лес, где сохраняли тайну своей истиной сути. — Иначе бы я давно уже перебрался в город и зажил обычной жизнью…
— И в первый же день, идя на работу инженером среднего звена, оставил бы от себя одни ботинки на асфальте под утренним солнышком, — хмыкнул Джулиан. — Нет, если бы я и перебрался в город, то чтобы как-то полегче иметь доступ к прекрасному полу. В этой глуши его не сыщешь. Мы так вымрем, ребята.
— Винить некого, природа в последнем поколении одарила в основном сыновьями, — взгрустнул Харос, вспомнив о симпатичной школьнице, которую он приглядел из-за деревьев. Наивные ученики каждый месяц приезжали к озеру на отдых и регулярно уезжали покусанными, сами того не осознавая. Мастерство прокрадываться ночью и кусать незаметно приобрелось с годами. Они на самом деле никого не убивали, и для пропитания достаточно было стандартной донорской порции, высосанной с такой щепетильностью, что не отличить от укуса крупного и алчного комара. Но с каждым годом молодежь была всё невыносимее, не спала ночами, до утра сидела в гаджетах и телефонах, не давая шанса бедным вампирам. Что и говорить о девушках, которых ничем не соблазнишь остаться здесь навсегда с одним из них. Пытавшиеся по разу очаровать людских самок Тэррос и Джулиан отчаялись, превратившись в молчаливого отшельника и порочного скептика, а их младшие товарищи, глядя на опыт старших, даже и не рисковали с тех пор открываться заезжим красавицам. Ну, где взять ту, которая не только не испугается жуткого слова «вампир», начитавшись бредней авторов-выдумщиков, но и не станет ждать Эдварда-Каллена-Великолепного, в результате разочаровываясь, что обнаруженный в лесах уникум всего лишь парень, смертный, как и она, не могущий даровать ей ничего, кроме себя самого со своими проблемами кровавого гурмана. К тому же не раздевающийся на пляже, да и вообще из дома от рассвета до заката не выходящий. Такой точно на Гаваи не свозит. «Мы клуб неудачников» — подумал Тэррос, возвращаясь к книге, в которой оставалось дочитать буквально одну страницу.
