Солнечный свет, как издревле, властно завоевывал ночное пространство, проникая во все уголки прибрежных кустов. Туман нехотя покидал спокойную гладь реки. Вот уже осветился обрывистый противоположный берег, открывая гнездовища речных стрижей, которые начали бесконечный хоровод в поисках мошкариных табунов, играющих в лучах солнца. Светлые блики коснулись и песчаной отмели, откуда начинались деревянные сходни, уходящие на козлах к стремнине. Влажные поверхности досок, быстро обсыхая, показывали их частое соприкосновение с работающими ногами жителей ближнего одинокого хуторка. Протоптанная от сходней тропинка вела к калитке плетня, защищающего от лесных зверушек большой огород. Левее песчаной косы, под сенью плакучих ив слегка бурлила мрачная заводь — «черная ямка», как ее называли жители затерявшегося в таежных буреломах одинокого поселения. На поверхности ямки периодически появлялись круги с крупными пузырями — то ли рыба играла после зорьки, то ли струились холодные подземные ключи, то ли просыпалось подводное царство Нептуна, облюбовавшее укромное место для печальных игр при лунном свете.
Речка Пелым медленно несла холодные воды с далекого северного предгорья Урала вниз к Тоболу-батюшке, чтобы вновь повернуться на Север, образуя петли, туманные озера и заросшие камышом старицы, переполненные всевозможной речной живностью и водоплавающей дичью.
В этом краю, в болотах, перелесках и чащобах обосновались около двухсот лет назад староверческие переселенцы, создавая скиты, тайные молитвенные прибежища и монастыри. Староверы — это раскольники, противники патриарха Никона, насаждавшего пышность и великолепие церковных обрядов.
Возникали редкие поселения стрельцов из потомков дружины Ермака Тимофеева, которые получали привилегии от всемогущих титулованных бывших поморских купцов и солеваров Строгановых за охрану несметных земляных угодий, дарованных им русским царем.
По заведенному маршруту передвигаются бесчисленные стада оленей, принадлежащие местным малым народностям в пределах та ё жной тундры. По тайным тропам, спасаясь от зверья, пробирались от скита к скиту вездесущие неугомонные монахи, разнося Слово Господне, приплетая слухи, были и небылицы, среди единоверцев. Появились в тайге по горным речушкам отважные золотоискатели, в одиночку и артелями добывая золотое счастье. Вместе с полуголодными «золотишниками» двигались бродячие темные личности, всегда готовые к грабежу и насилию. Бродить по зеленому бурелому летом, сражаясь с мошкарой, и зимой, преодолевая сугробы, стало далеко не безопасно. Нет-нет да объявится беглый каторжник, который не пощадит жизнь человека за краюху хлеба. Живет тайга зверьем и отчаянными людьми. Незваные гости в непроходимых болотах порой пропадают бесследно.
У плетня, головой к речке, лежал отрок, зажмурив глаза от речных бликов в ленивой полудреме, приятно наслаждаясь отдыхом после ночного бдения за конями в поле. Тишину нарушали посвистывание стрижей и жужжание шмеля, ищущего гнездо, да тонкий писк настырного комара. Всё предвещало жаркий день предстоящего сенокоса. Из-за плетня огородов, где-то вдали доносилась живая перебранка домашней птицы, повизгивание поросят и спокойное конское ржание. Все это сливалось в стройный гул богатого человеческого жилья, одновременно не нарушающий спокойной тишины речных просторов.
Впрочем, до чуткого уха паренька донеслись и новые тревожные звуки, правда, издалека, но явно кто-то осторожно приближался к сходням вдоль песчаной косы. Парень приоткрыл глаза и весь напрягся. Тревога оказалась вполне обоснованной. Явно кто-то приближался сюда. И вот из-за кустов на прибрежный песок, как видение из тумана, в лучах восходящего солнца явилась девица в длинном нездешнего покроя сарафане с узелком за спиной. Подол платья был подвязан к поясу, оголяя стройные смуглые ноги.
Оглянувшись по сторонам и не заметив в траве паренька, она в раздумье присела на голую отполированную дождями серую корягу, которую обычно местные обитатели использовали для разных хозяйственных нужд, связанных со стиркой и мойкой.
«Нездешняя — видимо издалека», — быстро сообразил парень и затаился, с любопытством наблюдая за незнакомкой. Ее слегка раскосые глаза и выдающиеся скулы говорили о ее принадлежности к местным северным народностям. Вместе с тем юность лица неожиданной гостьи с чертами северянки придавали особую прелесть и чистоту, а черные длинные волосы, собранные в растрепавшийся узел, живописно оттеняли намечающуюся женственность. Все это быстро оценил невольный наблюдатель.
Девица в раздумье подошла к сходням, погрузила босые ноги в прозрачный поток и потом решительно вернулась к коряге. Машинально оглянулась ещё раз и скинула сарафан и нижнюю кофту. Юноша оцепенел и затаил дыхание. Его взору представилась обнаженная фигура девицы — молодой богини, которая сошла с картин старшего брата-иконописца.
Девица смело стала погружаться в освежающую влагу. Радостно фыркнув и взмахнув руками, она присела и совсем по-детски стала брызгать по сторонам, радуясь возникающей радуге. Юноша видел живую нимфу из сказок дедушки Архипа. Все затрепетало в нем. Увлекшись, черноглазка незаметно приближалась к черному омуту. Вдруг головка разыгравшейся феи исчезла под водой. Парень оцепенел от ужаса и, забыв осторожность, быстро вскочил. Девушка вынырнула с широко раскрытыми косенькими глазами и, захлебываясь, закричала что-то на родном гортанном наречии, а затем снова погрузилась в пучину черной ямки.
