Пучок света упал на сетчатку глаза Айсера и пробудил его ото сна. Старое воспоминание, кошмар, отозвался громким эхом в сознании. Айсер взял себя в руки и моргнул. Женщина нависала над ним, обычным ручным фонариком проверяя работу его зрачков. На сетчатке глаза Айсера высветилось окно диагностики, начав проверку всех его систем.
— Прибыли? — хриплым голосом он спросил женщину.
На ней был белый комбинезон медицинского персонала баржи. Светоотражающие линии шли вдоль одежды. Айсер ещё раз моргнул, послав команду своему центральному процессору, расположенному в голове, как можно быстрее привести его зрение в порядок.
— Почти, мистер… — женщина задумалась, изучая список пассажиров баржи, — мистер Клемент Гафнер.
— Просто Айсер, — он неуверенно ей улыбнулся. Женщина не улыбнулась ему в ответ.
— Мы на низкой орбите Булыжника. В данный момент, баржа по инерции движется в Порт, — она убрала фонарик в нагрудной карман, — магнитные поля Булыжника возьмут нас через, — она вновь задумалась. Ненужно быть Айсеру экстрасенсом, чтобы знать, что она считывает полученную информацию со своей голографической линзы. Вряд ли она может себе позволить модификации глазного яблока. Впрочем, Айсер то же не мог, — через двадцать минут. Попросим вас к этому моменты собрать свои личные вещи и прибыть к месту сбора.
Женщина развернулась и уплыла к соседней капсуле.
— Как скажете, — негромко ответил ей Айсер.
Внутри баржи была невесомость, а значит, никакого внешнего ускорения не было. Баржа благополучно вошла в поле взаимодействия дуги, снизив свою скорость до, каких-то, тринадцати тысяч километров в час. Она медленно плывёт в космосе по направлению к дуге, где, создаваемый псевдовектор дуги, выровняет её положение, и припаркует к космической стоянке. Через двадцать минут.
Айсер медленно подогнул под собой ноги, ухватился за края личной капсулы с обтекаемыми формами, и слабо толкнул себя. Тело вылетело наружу, где оказалось в помещении цилиндрической формы. Капсулы же располагались во внутреннем слое цилиндра, и по бокам от себя Айсер видел других пассажиров, лениво выплывавших из своих спальников. На них были одеты белые тепло сохраняющие комбинезоны, как, собственно, и на Айсере. К ним сразу же подплывали работники медперсонала, проверяя их состояние. Айсер был одним из первых пробудившихся, и ему не требовалась особая помощь. Он подплыл к канату, натянутого вдоль оси цилиндра, и по нему пополз к выходу. Можно было бы оттолкнуться за счёт каната и получить нужное ускорение, чтобы преодолеть нужное расстояние за пару секунд, но Айсер решил не делать этого, чтобы не привлекать лишнего внимания. Любой из пассажиров мог быть сторонником Пирры.
Лёгкое голубое сияние, создаваемое встроенными в стены лампами, работавшими от внутренних радиаторов, нагревавших помещение, освещали путь Айсеру. Он отдал команду нужному нейромоду, и его зрение прокорректировало получаемый спектр. Теперь Айсер видел более ясно, чем мог бы ему позволить обычный человеческий глаз. На секунду он включил тактическую таблицу интерфейса, перепроверив её работу и работу своих нейромодов, и, убедившись в исправности, отключил её. Если он благополучно пробудился здесь, а не где-то в карцере, обложенной сеткой Фарадея, и в магнитных наручниках, то значит, он благополучно прошёл таможенный контроль. Ни один сканер не обнаружил ничего неестественного в его организме, в строении его костей, в аминокислотной цепочке его мускульной конструкции. Возможно, пол пути уже позади. У Айсера есть двадцать, нет, уже восемнадцать минут, чтобы найти своего богатого инвалида, за которым, по его легенде, он обязан присматривать, пока тот будет любоваться красотами человеческого мегасооружения. Без него Айсеру не пройти через контроль пограничных систем Булыжника. Разве что с боем.
Круглый шлюз цилиндра был открыт, и Айсер выплыл в просторный коридор с округлёнными внутрь стенами. Ухватившись за один из парапетов, он огляделся вокруг, нашёл ближайший матовый терминал, и, подлетев к нему, отправил тому нужный запрос. На поверхности матового экрана отобразилась трёхмерная проекция баржи. Сама баржа была похожа на грушу, а несколько цилиндров, разделённые на сектора, находились «внизу» этой груши, в более уплотнённой её части. Центральный коридор, где сейчас и находился Айсер, проходил вдоль оси груши. Он сохранил модель груши в одном из запасных нейробаз данных, чтобы, если что-то случится, например, пропадёт свет, он смог бы ориентироваться сугубо по своим сенсорам. Паранойя, но что поделать.
Нужный сектор располагался в двухстах метрах «вверх», хотя для Айсера в данный момент это обозначало «назад». Айсер изменил своё положение так, что левая сторона стала для него надиром, а правая — зенитом, и медленно отталкиваясь, полетел к нужной части сектора. Мимо него проносились открытые шлюзы других цилиндров, но люди всё ещё приходили в себя от криогенного сна. Можно было сделать вывод, что Айсер был единственный, кроме работников баржи, кто сейчас полностью бодрствовал. Несколько раз на его пути встречались эти самые работники, передвигавшиеся по другим перилам, преимущественно медицинский персонал, но иногда и охранники. Никто ничего не сказал ему, а только дружественно приветствовали его.
