Пути и перепутья

Пути и перепутья

Авторы:

Жанр: Советская классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 175 страниц. Год издания книги - 1986.

«Пути и перепутья» — дополненное и доработанное переиздание романа С. Гуськова «Рабочий городок». На примере жизни небольшого среднерусского городка автор показывает социалистическое переустройство бытия, прослеживает судьбы героев того молодого поколения, которое росло и крепло вместе со страной. Десятиклассниками, только что закончившими школу, встретили Олег Пролеткин, Василий Протасов и их товарищи начало Великой Отечественной войны. И вот позади годы тяжелых испытаний. Герои возвращаются в город своей юности, сталкиваются с рядом острых и сложных проблем.

Читать онлайн Пути и перепутья


Книга первая

ШАГНИ ПЕРВЫМ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

До областного центра я добрался без канители — на багажной полке в офицерском вагоне. Но последний перед домом барьер — в две сотни верстовых столбов — взять оказалось труднее тысячеверстных.

Пассажирских вагонов для местных поездов не хватало, и к нам дважды в неделю ползала «матаня» — куцая змейка из отслуживших солдатских теплушек. В них часами маялись стоя, не чуя чужих и собственных ног, познавая боками, что вагон — увы! — не резиновый. Я бы тоже промаялся — не привыкать. Но «матаня», как говорится, показала мне хвост, отбыв всего за несколько минут до моего появления.

Оставалось одно: торчать у окна военного коменданта и уповать на случай. Один-два билета на скорые поезда офицерам нет-нет да выдавали.

— Езды пять часов, а загораю сутки! — лихо пальнул я через головы заготовленную фразу, как только полный лысеющий майор распахнул окошко.

Он будто мазнул по моему лицу взглядом аспидно-черных глаз.

— Семь лет дома не был… Раненый… — Я сбавил тон, но майор уже отвернулся.

Мне удалось закрепиться у самого окошка. Я отчаянно совал под взгляд коменданта просящую физиономию и придумывал новые заклинания. Они не помогали. Майор казался глухим. И вдруг, когда я почти отступился, он по пояс высунулся из окна:

— Сколько до твоего занюханного городка?

— Да двести! Понимаете? Всего двести!

— Значит, двести… Так… — Майор обвел задумчивым взглядом притихшую толпу и вдруг решил: — Иди пешком!

Я думал, ослышался. А он добавил — громко, «на публику»:

— Меня бы домой отпустили — на пузе б по-пластунски уполз! Не ползал, что ли? Ах! Морская душа, голубые погоны, белая кость! Отлетался? Отплавался? Все! Ползи на пузе!

Я стал мишенью для доброго взвода пехоты, всегда готовой, когда в большинстве, высмеять всякого, кто не махал саперной лопаткой или не ползал ужом. Кто-то сразу потянул меня за пуговицу кителя, щетиной макушки уколол подбородок:

— Капитан! Послушай, капитан!..

Я вздернул голову, грудью выжал нахала из плотной толпы, но увидел не пехотинца, а разбитного братишку-матроса без гюйса и погончиков, с черной, под ежа обстриженной головой. Распластанные дюралевые крылья на его синей форменке сразу меня с ним примирили. А матрос, отскочив, разметнул шлагбаумом руки и, метя пол широченными клешами, закачался маятником под торопливый свой говорок:

— Пехота-то — а, капитан? — распоясалась! На них бы… Дж-жи… и-и-и! — Он присел, изображая идущий в пике самолет. — Б-бах!.. — И сам будто взорвался, потому что не он, померещилось, а уже кто-то другой залил мне ухо обжигающим шепотом. — Спальный берешь? За свой счет? Ну? Кутни напоследок. Полчаса — и поезд. Мне на литр! Лады? Думай!..

Шепот оборвался, а матрос вырос на прежнем месте, тыча в меня пальцем и кривляясь от смеха:

— Ха! Помру! Не глаза — блюдца! Как у этой… как ее? М-му-у!

Он приставил рожки ко лбу, и я, взглянув на себя как бы со стороны, тоже рассмеялся:

— Артист!

— Никак нет! Моторист!.. Вечно грязный, вечно сонный моторист авиационный! Списан в запас за отбытием срока!…

В глазах рябило, когда я, простясь наконец с мотористом, спешил на перрон к долгожданному поезду. В какой-то миг взяла оторопь: «А не фальшивый ли билет мне сплавил матрос? Он и деньги не сосчитал…» Но, избегая ударов о мешки и чемоданы в потоке бегущих вдоль состава людей, я тоже бежал, пока щупловатый мужчина, придавленый убийственной ношей, не прохрипел где-то рядом:

— Спальный! Жмем дальше!..

Я опустил чемодан и приуныл совсем. Чистенький вагон с литыми буквами под крышей, с лазаретной белизной занавесок на окнах все обегали, как запретную зону. Перед ним разгуливал милицейский сержант, а в тамбуре, словно изваянная, красовалась строгая девушка в железнодорожной форме. Из всех проводниц ей одной посчастливилось не сражаться с оголтело штурмующей поезд толпой.

— Вы на посадку? — будто толкнул меня в спину чей-то хрипловатый бас.

Я оглянулся и увидел большую звезду на пухлых, неопределенного цвета генеральских погонах, а потом уже одутловатое, иссеченное годами и, видно, недугами лицо владельца. Генерал был высок, сутуловат, а плащ в одной руке и толстой кожи портфель в другой раздавали его в ширину. Дышал генерал натужно, а тускловатые с выкатом глаза мрачно отжимали меня с дороги.

Я отпрянул, вытянулся:

— Никак нет! Не на посадку!

А он, то ли недовольный ответом, то ли одержимый страстью иных властолюбивых начальников придираться ко всем и к каждому, не двинулся с места, сковав меня по рукам и ногам непроницаемо мутным взглядом. Я стал лихорадочно перебирать в памяти, чем мог вызвать недовольство генерала: «Брюки не глажены… Не бритый… Стоп! Вот в чем гвоздь! Генерал застукал меня на сделке с мотористом!» Сразу представился зловредный комендант, мелькнули и чьи-то другие сердитые лица. «Погорел!..» Но толстые погоны вздернулись и опали — генерал вздохнул и тяжело поднялся в вагон.

Могло статься, что я проторчал бы столбом и до отхода поезда, не заскучай на своем посту проводница.

— Не везет, морячок? Не приехала? — вдруг закричала она на весь опустевший перрон.

— Кто? — Я оторопело оглянулся вокруг.


С этой книгой читают
Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Волшебная дорога (сборник)

Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.


Ранней весной

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крымские тетради

Крым во время Великой Отечественной войны… Опустевшие пляжи и мраморные дворцы, разоренные виноградники и отчаянное сопротивление оккупантам — партизанское движение, активным участником которого был автор «Крымских тетрадей» — Илья Вергасов — бывший начальник штаба партизанского соединения, а позднее командир объединенного партизанского района в Крыму.«Крымские тетради» — это взгляд изнутри на партизанское движение, — воспоминания о боях с карательными отрядами, о спасенных жемчужинах Крыма — знаменитых коллекционных винах, памятниках истории и архитектуры, среди которых был музей А.


В Сырах

Новый роман Эдуарда Лимонова посвящен жизни писателя в Москве сразу после выхода из тюрьмы. Легендарная квартира на Нижней Сыромятнической улице, в которой в разное время жили многие деятели русской культуры, приютила писателя больше чем на два года. Именно поэтому этот период своей беспокойной, полной приключений жизни автор назвал «В Сырах» — по неофициальному названию загадочного и как будто выпавшего из времени района в самом центре Москвы.Роман печатается в авторской редакции.


Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Эта книга – единственное в своем роде подробное описание общественной жизни легендарных викингов. Наиболее известны так называемые походы викингов – их пиратство, грабежи, географические открытия, колонизация, дружинная служба, торговля в разных странах Европы. Викинги образовали свои государства и политические анклавы в Британии, Франции, Италии, сыграли большую роль в истории Древней Руси. Однако внутренняя, гражданская история скандинавов в эпоху викингов, их общественный строй, быт и нравы на родине обычно описываются либо частично, либо в самом общем виде.


Черновик беса

В конце июня 1913 года Клим Пантелеевич Ардашев получает приглашение от старого друга погостить в его имении на Черноморском побережье. Заметные нотки беспокойства в письме заставляют адвоката не откладывать поездку. Уже находясь в Сочи, а потом и в Тифлисе, он становится свидетелем череды таинственных преступлений… А всё началось со случайно взорвавшейся керосиновой лампы и засохшей пальмы…