Правый фланг воинства Лиги крошился. Семь легионов — третья часть армии Империи Таараш — ударили по нему, и раденийская пехота не выдержала — показала спины и открыла имперцам путь к позициям эльфов. Даже со своего места в тылу император слышал страшные вопли умирающих звездорожденных. Последняя армия древних врагов, которую собрали, поставив в строй женщин, подростков и стариков, истаивала на глазах.
Центр и левый фланг объединенной армии Лиги еще держался, но без конницы Исиринатии надеяться им было не на что, а та не должна была появиться на поле боя — хан орков обещал утопить железных людей в их собственной крови. Всадники же Радении и Триверии схватились с имперскими рыцарями смерти, не имея ни малейшей возможности нанести удар по легионам.
Паштион Пятый, Черный Властелин, Владыка Мрака ниспровергающий своих врагов, милостью Матери Тишины правитель Таарской империи, расслабился. Исход сражения предрешен, впервые за многие годы Империя сумеет победить и ничто, ничто не помешает его триумфу!
— Владыка, смотрите! — прокричал вдруг один из телохранителей, указывая куда-то направо.
Паштион посмотрел в указанном направлении, и кровь отхлынула от его лица. Из леса один за другим выскакивали всадники. Они не тратили ни секунды на размышления, пуская своих взмыленных коней с иноходи в галоп. Десятки, сотни флагов развевались на ветру, и выше всех был золотой леопард, вставший на задние лапы посреди алого, словно кровь, поля. Венценосец Исиринатии совершил невозможное. А хан не сдержал слова.
На ходу перестраиваясь клином, конная лавина на всем скаку врезалась в легионеров, безжалостно топча и сметая не успевших подготовиться солдат. Под копыта попадали и свои и чужие — остановить несущуюся конницу не представлялось возможным, но этого и не требовалось — правый фланг армии Империи перестал существовать в считанные минуты. Он превратился в толпу обезумевших от страха людей, пытающихся убежать куда угодно, лишь бы вырваться из объятий навалившейся на них смерти. А из леса выбирались все новые и новые конные сотни. Правитель Прегиштании тоже привел своих вассалов.
— Пятый и Восьмой легионы, — мертвым голосом прошептал император. — На правый фланг, задержите их. Передайте Гартиану — всех зомби с левого крыла перебросить на правое. Исполнять.
Вот и все, что он мог сделать. Теперь резервов не осталось и судьба сражения в руках одной лишь Матери.
Его невеселые размышления прервал страшный взрыв, прогремевший позади — там, где размещался лагерь, и где устроились имперские чародеи, ведомые верховным некромантом. Черный Властелин резко обернулся и в ужасе уставился туда, где еще мгновение назад возвышался холм, от которого теперь осталась лишь глубокая воронка.
— Что…что случилось? — пораженно спросил он.
Ответ пришел скоро — раненый некромант в черно-красной мантии рухнул на колени перед повелителем.
— Владыка, Орден пожертвовал собой. Маги света провели какой-то ритуал, своими жизнями оплатив наши.
— Что с Гартианом?
— Мертв. А с ним и три четверти некромантов.
— Зомби?
— Мы еле сдерживаем оставшихся магов Лиги. На мертвецов сил не хватит.
Еще бы их хватило! Сильнейший маг эпохи, лично управляющий пятьюдесятью тысячами живых мертвецов и успевающий вместе с этим защищать их от атак Ордена, подпитываясь лишь малым чародейским кругом, только что отправился к Матери. Значит зомби, лишившиеся хозяина, перестанут драться. Их ведь специально поднимали таким образом, чтобы исключить возможность выхода из-под контроля, а потому без труповода они не стоят ничего.
Паштиону отчаянно захотелось броситься на меч.
Все кончено. Империя напрягла последние силы ради победы. Двадцать один легион, собранный по всей стране, почти все чародеи и живые мертвецы, все это было брошено на чашу весов генерального сражения, которое должно было изменить историю.
Оно изменило.
Пускай от эльфов остались жалкие ошметки, пускай раденийская и триверская армии почти полностью сгорели в пламени войны, а о магах света еще долго никто не услышит. Что с того? У Лиги еще есть остатки армии дварфов, да и прегишты с победоносными исиринатийцами потеряли не больше половины своих воинств. У них еще остались Академии магов, которые можно заставить выполнять свой долг перед Лигой. У них есть резервы. Не у него.
Имперская мощь в настоящий момент гибла под копытами боевых коней, а он мог сделать только одно.
— Трубите отступление, сражение проиграно, — приказал император, разворачивая своего коня.
Сражение и война. Он не стал говорить это верным кольценосцам, впрочем те и сами должны были понимать невысказанные господином слова.
Да, броситься на меч очень хотелось, но, увы, нельзя. Он должен попытаться спасти хоть что-нибудь. Ради себя, ради своего народа, ради новорожденного сына.
