– Скажите, а как отсюда пройти к храму?
– Смотря к какому...
– Да вот, который «Пусси Райот».
– А-а-а, ну, сейчас пройдите вот так, а потом вон там повернёте. Он большой такой, сразу увидите.
– Спасибо!
http://gr-s.livejournal.com/927562.html
Этот текст – не о «Пусси райот». Сами пусечки мне малоинтересны. Чай, не Фанон и не Иштван Месарош. Этот текст – о печальном (если не сказать позорном) состоянии мозгов нашей «левой сцены», о том, что те, кто именует себя в России «левыми» (и, главное, именует так себя публично и публично же в таком качестве выступает), не способны ни анализировать окружающую действительность, ни действовать на основе предварительного анализа, ни учитывать предыдущий опыт, то есть развиваться. Меня, как левого, именно это волнует и именно это печалит.
Написанное ниже – один из вариантов такого анализа с последующими выводами.
Панк-молебен: формальная сторона дела
Что, собственно, случилось в ХХС?
Некоторое количество православных мирян (сами пусечки же повторяют, как мы знаем, что они – верующие православные и всей душойза религию), одетых, скажем так, неканонически, вознесли молитву богородице – опять-таки неканоническим образом. То есть перед нами – обрядно-литургический спор. Небольшое количество мирян не согласилось с каким-то (мы точно не знаем, каким: может быть, большим, а может быть, и нет) количеством клириков (и мобилизованных затем ими мирян) относительно того, в какой форме и каким образом можно молиться, а в какой и каким – нет.
При чем тут светская власть? Абсолютно ни при чем. Это внутрицерковное дело, внутри церкви оно и должно разрешаться. Если пусечки – действительно православные, прихожанки РПЦ, то церковь вправе применить к ним разные санкции: отлучить от церкви, предать анафеме, наложить епитимью. Вот посадить в тюрьму не может: в отличие от дореволюционных времен церковных тюрем у нас пока что нет. Но может, кстати, пойти по другому пути (не репрессивному) и вызвать пусечек на публичный диспут.
А пусечки могут не согласиться с санкциями. В конце концов, православная (и вообще христианская) доктрина предполагает, что до небес доходит всякая молитва, исходящая от сердца. У пусечек она была, несомненно, именно такой.
Строго говоря, пусечки могут даже инициировать раскол. Чем вопрос о форме молитвы хуже вопроса о двуперстии? Ничем. Литургический конфликт может, кстати, потянуть за собой и другие обрядовые противоречия. Например, могут ли миряне (ведь пусечки – миряне) служить в храме? Думаю, многие «продвинутые» православные скажут: могут, главное, чтобы были достаточно для этого образованны. Могут ли женщины быть священниками? Опять же, подозреваю, многие скажут «да»: в других христианских конфессиях это возможно, почему не в православии? Если женщина может быть настоятельницей монастыря, почему она не может быть священником? Про разные мелочи я и не говорю. Если священник может быть байкером (мы знаем, о ком речь), почему священник не может быть панком? И то, и другое – субкультуры. Если у католиках в храмах звучит орган, а у протестантов – электрогитары, почему православным это нельзя? И первые, и вторые, и третьи – христиане.
Но опять же: при чем тут светская власть? Где здесь место для светской власти? Богу – богово, кесарю – кесарево. Где в Уголовном кодексе статья, предписывающая возносить молитвы одним определенным способом и криминализирующая все остальные способы?
Пусечки: объективные провокаторы
Можно, конечно, привычно закричать: «попы обнаглели!». Но вот в данном случае всё затеяли не попы. В «симфонии» РПЦ с российским неолиберальным государством ведущую роль играет отнюдь не РПЦ. В истории с пусечками это проявилось особенно наглядно.
Как церковь отреагировала на панк-молебен? Первоначально – вяло, можно сказать никак. А протодиакон Андрей Кураев вообще публично солидаризовался с пусечками, связав их действия с традициями Масленицы[1] (потом ему, конечно, за это влетело[2] – но это уж потом).
Кто следит за темой, тот знает, что первым внятно дал понять, какая судьба ждет пусечек, не представитель РПЦ и даже не какой-нибудь «православный общественник», а новоизбранный президент Путин. Было это 7 марта[3]. А патриарх Кирилл впервые отреагировал на события только 24-го[4]. Помнится, узнав о панк-молебне, я сказал окружающим: ну всё, они своего добились – будет повторение историй с Тер-Огяньяном и Мавромати. Но, честно говоря, я не думал, что указание поступит с самого верха.
Что такое наши пусечки? Объективные провокаторы. Что они сделали? Они очень помогли РПЦ в момент, крайне для РПЦ неприятный. Так совпало, что как раз к панк-молебну вокруг этой церкви накопилась критическая масса скандалов: и с брегетом г-на Гундяева[5]; и с квартирой экс-министра Шевченко, которую у того решили оттяпать какие-то загадочные женщины, проживавшие в квартире г-на Гундяева[6] (и общественность еще долго и мучительно разбиралась, что это за женщины и какое отношение они имеют к патриарху Кириллу[7]); и с новыми обострениями скандалов вокруг детской поликлиники на Ленинградском проспекте[8] и детского реабилитационного центра в Подмосковье
