Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров
(июнь 1917 -- март 1918) с комментариями В.М.Чернова
Под ред. докторов исторических наук
Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского
Содержание
Вступительная статья
В.М.Чернов. Комментарий к протоколам ЦК ПСР
Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров 8 июня
1917 - 28 марта 1918 г.
Примечания
Вступительная статья
Публикуемые в настоящем сборнике протоколы ЦК Партии социалистов-революционеров России (ПСР) охватывают драматический период революции в России -- с 8 июня 1917 по 28 марта 1918 года. Эту часть протоколов лидер партии В.М. Чернов смог вывезти за границу в 1920 году. Возобновив в Праге издание журнала "Революционная Россия", возглавляя Заграничную делегацию эсеров, работая над мемуарами, Чернов не забывал о протоколах; осознавая их значение как первостепенного источника, характеризующего политическую линию его партии, особенности ее развития, борьбу течений в ней и т. д. Он написал обширный комментарий, объемом больший, нежели текст самих документов, и предполагал опубликовать их отдельной книгой. Но к концу 20-х годов Заграничная делегация прекратила свое существование, авторитет Чернова упал, особенно после его переезда во Францию в 1931 г., и протоколы, вместе с комментарием, так и остались неопубликованными.
Это не значит, что они вообще не были известны. Чернов охотно предоставлял их для пользования западным исследователям. Вместе с другими источниками они фигурируют в книгах американского историка О. Рэдки и датского историка М. Янсена1. Однако до настоящего времени протоколы и комментарий, хранящиеся ныне в Архиве Гуверовского Института войны, революции и мира (Калифорния, США), в исследованиях российских специалистов не использовались.
Если иметь в виду, что в современной России деятельность ПСР в 1917--1918 гг. все еще не подвергалась сколько-нибудь серьезному специальному исследованию, что выпущенные в советское время книги К.В. Гусева, Х.А. Ерицяна, В.В. Гармизы, В.Н. Гинева2 и других авторов, не столько раскрывавшие истину, сколько тиражировавшие инвективы, в основном голословные, по адресу эсеров, все еще не подвергнуты аргументированной критике, значение столь первостепенного источника, каковым являются протоколы вместе с их комментарием, становится еще более очевидным.
Тот факт, что протоколы печатаются вместе с заметками В.М.Чернова, позволяют публикаторам свести к минимуму вступительные замечания. Чернов рассмотрел перипетии социально-экономической ситуации, политической борьбы в России, положение в самой партии, что позволяет расшифровать многие неясности в тексте документов, раскрыть фон, на котором принимались те или иные решения, обстановку заседаний ЦК или, иначе говоря, заставить документы заговорить значительно более ярким яыком.
Протоколы отражают текущую борьбу в партии эсеров, конфликты и соглашения между его правым крылом, правым центром, левым центром и левыми группами, фактическое превращение левого течения в самостоятельную политическую организацию, враждебную эсерам и близкую к большевикам. Вместе с черновскими разъяснениями протоколы дают возможность проследить все большую дезынтеграцию ПСР, неспособность ее руководящей группы овладеть положением, да и, по существу дела, отсутствие единой руководящей группы. Заявления ЦК о необходимости соблюдать единство партии оставались лишь декларацией. По протоколам достаточно четко прослеживается позиция отдельных течений эсеров во время июльского кризиса, событий, связанных с выступлением генерала Л.Г. Корнилова в конце августа 1917 г., созывом и работой Демократического совещания, Октябрьским переворотом, попытками созвать Учредительное Собрание и его разгоном.
Комментарий В.М.Чернова не является детальным в том смысле, что он не разъясняет многих "глухих" мест текста. Детали многих вопросов, обсуждавшихся ЦК, не ясны, что связано как с крайне недостаточной разработанностью истории ПСР, так и с тем, что на заседаниях, наряду с важными политическими делами, подчас рассматривались буквально микроскопические события и факты, для решения которых, казалось бы, достаточно было указания любого из членов партийного руководства. Тем не менее, вероятно, за иными "глухими" намеками могут скрываться существенные явления и эпизоды, которые прояснятся в ходе дальнейших исследований.
В своем комментарии Чернов всячески подчеркивает, что его текст не носит мемуарного характера, что он содержит лишь объективный анализ. Словесно это находит выражение хотя бы в том, что о себе самом он пишет подчеркнуто отстраненно, в третьем лице. Но о подлинной беспристрастности и объективности говорить не приходится. Комментарий, правда, отличается от многочисленных воспоминаний эсеровских деятелей, опубликованных в 20--50-е годы, в том числе от книг самого Чернова3, главным образом тем, что в основном сосредоточен на тексте протоколов и сопутствующих событиях. Но, во-первых, сам этот текст рассматривается исключительно с точки зрения левого центра ПСР, руководимого Черновым. Во-вторых, автор то и дело, отталкиваясь от документа, переходит к рассмотрению общих вопросов развития партии и политической ситуации в связи с теми или иными событиями 1917--1918 гг., оценивая их со своей индивидуальной точки зрения. В-третьих, как и в любом мемуарном произведении, в центре внимания находится сам автор, даже тогда, когда речь идет о других лицах, и критический настрой, свойственный Чернову, обычно резко уменьшается или же вообще исчезает, когда речь идет о его собственных намерениях, действиях, политических оценках. Все свойства воспоминаний (ограниченность авторского видения политическими и персональными факторами и причинами, выборочные свойства памяти, стремление к самооправданию и к самовозвеличению) полностью относятся к рассматриваемому тексту.
