ХЛОЯ
Каждый день, без исключения, мой горячий сосед желает мне доброго утра.
И каждое утро я говорю ему, чтобы он отвалил.
Сегодня все будет по-другому.
— Доброе утро, Хлоя!
Резкий звук его голоса рассекает утренний воздух и лишает меня хорошего настроения. От его глубокого голоса веет властностью и мужественностью, и я сжимаю челюсть от раздражения. У меня с его голосом отношения любовь-ненависть. От него у меня мокрые трусики, но я бы хотела, чтобы он принадлежал кому-то, кто не был бы засранцем.
Я бросаюсь вниз по лестнице, сжимая в руке кружку с кофе, и быстро иду к своей машине. По пути я останавливаюсь, чтобы подумать о том, чему я поддаюсь каждое утро, и моя гордость сводит меня с ума, как только я бросаю взгляд в его сторону.
Я не могу сдержать себя. Его голос требует внимания, словно он король, и без всякой гордости мне необходимо поклониться его виду. Он стоит на своем обычном месте на крыльце без рубашки, несомненно, это еще один прием, чтобы сделать меня несчастной. Сейчас осень, и погода достигает шестнадцати градусов. Ни один здравомыслящий человек в это время года не выставляет себя на всеобщее обозрение. Мне интересно, будет ли он продолжать свое полуголое приветствие, когда наступит зима.
Будем надеяться, что его яйца отмерзнут, и он усвоит урок.
Серые тренировочные штаны висят низко на талии, шнурок свободно завязан, выставляя на всеобщее обозрение его шесть кубиков. Моя гордость падает в пропасть, когда мои бедра сжимаются под юбкой-карандаш, когда мой взгляд падает на глубокий V-образный изгиб, исчезающий под поясом. Его волосы каштанового цвета в беспорядке, как будто кто-то дергал их всю ночь — что не стало бы шоком для всего мира. Женщины регулярно приходили и уходили из его дома.
Он — любимый холостяк Блу Бич. Жаль, что люди, которые его боготворят, не знают, какой он ужасный человек. Этот безумно привлекательный мужчина только и делает, что разрушает мою жизнь и репутацию.
Мои щеки краснеют, когда он с озорной улыбкой подтверждает, что застал меня за его разглядыванием.
— Отвали! — кричу я, проходя мимо него.
Он игнорирует мой ответ и громко свистит, как будто я окликнула его в ответ.
— Сегодня выглядишь профессионально, детка. Сегодняшняя юбка мне больше нравится, чем вчерашняя. Она плотнее. Короче. Сексуальнее.
Высокомерный мудак.
Я берусь за ручку двери и останавливаюсь, прежде чем сесть. Опасно играть с ним в эту игру, но я не могу остановиться.
— Мне все равно, что ты предпочитаешь, придурок. Я одеваюсь не для того, чтобы угодить тебе.
Мысленная заметка: купить пятьдесят юбок, которые носила вчера, и сжечь эту.
Я проскальзываю в машину, игнорируя его смех, захлопываю дверь и кладу сумку и кофе. Когда я проезжаю мимо него, я поднимаю руку вверх и показываю ему средний палец. Он только смеется.
Кайл Лейн, человек, которого я презираю со второго класса средней школы, переехал в соседний дом три месяца, шесть дней и двадцать часов назад. Этот придурок исчерпал мое гостеприимство за пять секунд.
Поправка: ему никогда не были рады в моем районе.
Если бы я знала, что самый большой в мире придурок поселился в соседнем доме, я бы сожгла его дотла. Находиться рядом с ним — это эквивалент менструальных спазмов.
С его раздражающей утренней игры начался наш первый день в качестве соседей. В первые несколько раз он напугал меня до смерти, и я выставила себя дурой — споткнулась, пролила кофе на белую блузку, один раз вывихнула лодыжку.
Поначалу я не обращала на него внимания, полагая, что это продлится несколько дней, но вот прошло три месяца, и я, возможно, уже на пути в тюрьму за убийство соседа.
Кайл делает это ради своего больного развлечения.
Он получает удовольствие от того, что делает меня несчастной.
Я торможу у знака «Стоп» и провожу руками по лицу, делая глубокий вдох. Если и есть какой-то день, когда я не хочу иметь дело с его дерьмом, то это сегодня. Я с ужасом ждала этого дня, отметив его на своем настольном календаре красной ручкой, как будто там было написано, когда я умру.
Но этого не избежать.
* * *
Мой офис находится на втором этаже здания.
По пути туда я прохожу мимо толп людей и отдельных офисов. Чтобы избежать любопытных взглядов, часто полных жалости, я поднимаюсь по лестнице вместо лифта. Кардио не является моей любимой утренней рутиной, но моя задница скажет мне за это спасибо позже.
— Не-а, не-а. Разворачивайся, пока я не вытащила тебя на улицу и не запихнула в багажник моей машины, и мы не возьмем оплачиваемый отпуск до завтра, — заявляет Мелани, моя помощница, когда я вхожу в офис, похожая на взъерошенную неумеху.
Я бросаю ключи в сумку.
— Я не собираюсь убегать от своих проблем.
— Может быть, тебе стоит. Бежать от своих проблем лучше, чем совершить убийство.
Я застонала.
— Боже мой, я сегодня не убегаю и никого не убиваю.
Она поднимает бровь.
— Хотя, завтра это возможно? — Я сигнализирую ей на компьютер своим кофе, проходя мимо ее стола по пути в свой кабинет. — Поработай над новым резюме. Я тебя увольняю.
