Сегодня я с Чукотки улетаю
На этот раз прощаюсь навсегда.
Её от сердца с болью отрываю
И, знаю, не забуду никогда.
Я вспомню все: и галечные косы
На устьях и в верховьях быстрых рек,
На побережье хмурые утесы
И волн кипящих яростный набег.
Стенанья чаек с птичьего базара
Льдов изумрудных глыбы над водой
Тревожный запах дальнего пожара
Цветущей тундры сладостный настой.
Оленей стадо на речной террасе,
Медвежий след на илистой косе
И заструги на заметенной трассе
И куст шиповника во всей его красе.
Широкие зеленые долины
Цепочку лакколитов над рекой,
И сопок обнаженные вершины,
Чернеющие летом и зимой.
И волшебство рассветов и закатов,
И бесконечный, яркий летний день
И струи звонких, светлых перекатов,
Пугливых рыб стремительную тень.
Широких ям ленивое теченье,
Таинственную зелень их глубин
(Я помню, как-то в радостном волненье
Дна не увидел из-за рыбьих спин),
Размытые подковами обрывы,
Поросшие кустарником густым
(О, как они над ямами красивы!)
И оползни по их бокам крутым.
И красоту озер лесных и горных,
Её немногим дал Господь впитать.
(Я до конца хранил мечту упорно
Проститься с ней к озёрам тем слетать.)
Полярной ночью лунные восходы,
Сиянья сполох, звезд холодный свет,
Пургу, коварство перемен погоды
И в наледи теряющийся след.
Январской тундры снежную пустыню,
Великое безмолвие в ночи,
Когда у губ шурша дыханье стынет,
И солнца долгожданные лучи.
Апрельское слепящее сиянье,
Сплошной сверкающий на солнце снег.
И в мае вод свободных ликованье,
Бурлящие потоки вздутых рек.
И перелётной птицы караваны,
Их крик в прозрачной майской вышине…
Воспоминанья эти – соль на раны,
Нет, Петербург не даст покоя мне.
И стиснет грудь мою тоской глубокой,
И так захочется увидеть вновь
На бурых кочках над сухой протокой
Янтарь морошки и брусники кровь.
Страна просторов необъятных и контрастов,
Прощания с тобою час пробил
Нет, жизнь моя прошла здесь не напрасно,
Тебя как родину я, видит Бог, любил!
