Евгений Гуляковский
Зона воздействия
На экране проплывали серые, припорошенные тусклой пылью холмы. Слишком много здесь пыли. Ни одного росточка, ни одного зеленого пятнышка. Не за что зацепиться взглядом. Да и камни какие-то странные, рыхлые, словно изъеденные старостью и пропитанные все той же вездесущей пылью. Вторую неделю звездолет неподвижно стоял среди этих мертвых холмов. Дежурный навигатор Глеб Танаев тяжело вздохнул и мельком глянул на часы — до конца вахты оставалось пятнадцать минут. Сколько таких безжизненных миров уже повстречалось на его пути за долгие годы, проведенные в службе дальней разведки? Десять? Пятнадцать? Точную цифру вот так сразу и не вспомнить, да разве в ней дело? Во всем доступном земным кораблям пространстве не было обнаружено ни одной живой планеты. Камень, отсутствие воды, отсутствие жизни — вот привычные записи в бортовых журналах, словно кто-то специально решил разрушить красивую сказку о братьях по разуму. Конечно, люди боролись с мертвым камнем. Создавали из него атмосферу, превращали безжизненные планеты в цветущие сады.
Но все это было слишком далеко от тех, кто прилетал первым. И, наверное, поэтому их работа теряла ощутимый, видимый смысл. Подсчет запасов минерального сырья, пригодного для создания будущей атмосферы, пробы, образцы, колонки бесконечных Цифр, проверка и наладка бесчисленных механизмов за долгие годы полета от звезды к звезде — вот и все, что оставалось на их долю.
Эта планета называлась Эланой. Третья группа, отсутствие биосферы, сорок парсек от базы, для человека безопасна. Глеб захлопнул лоцию и включил обзорный локатор. Он не понимал, для чего нужны здесь дежурства у главного пульта корабля. Очередной параграф какой-то инструкции предусматривал дежурства на любой чужой планете, и никому не было дела до того, что дежурный должен томиться от безделья и скуки целых четыре часа. Координатор был большим поклонником инструкций. Глеб не удивился бы, узнав, что Рент знает наизусть все три тома космических уставов.
Почувствовав, как нарастает глухое раздражение, Танаев вспомнил о принятом решении и немного успокоился. Это его последняя экспедиция, давно пора подыскать более достойное занятие. Чего он, собственно, ждал? Чего все они искали за миллионы километров от родной планеты? Новых жизненных пространств? Запасов сырья? Все это космос уже предоставил земным колониям с лихвой. Понадобятся столетия, чтобы освоить открытые богатства. Кому теперь нужна служба дальней разведки? Что они, в сущности, находят? Чуточку другие камни, чуточку другой воздух. Иная гравитация, иные циклы времени. И все это уже не удивляло, не будоражило воображения. Чего-то они так и не нашли среди звезд. Чего-то важного, такого, без чего терялся смысл во всем этом гигантском космическом предприятии, затеянном человечеством. Во всяком случае, для себя лично он больше не находил ничего привлекательного в однообразных исследовательских полетах. Годы жизни, унесенные анабиозом, щемящее чувство волнения перед очередной посадкой и разочарование, словно его в который уже раз обманули… А потом долгие недели и месяцы, заполненные однообразной, надоевшей работой. Значит, все. Пора домой. Там найдется дело по вкусу.
Щелкнул аппарат связи, и сухой желчный голос координатора попросил доложить обстановку.
«Слово-то какое замшелое — „доложить“, — все еще не в силах справиться с раздражением, подумал Глеб. Однако привычка к дисциплине не позволила ему выдать свое недовольство даже в тоне ответа. Он перечислил номера групп и количество людей, покинувших корабль два часа назад, и монотонно, чтобы хоть чем-то досадить координатору, стал перечислять квадраты работ, отдельно для каждой группы.
— Послушайте, Танаев, эти цифры вы сообщите мне как-нибудь на досуге, а сейчас вызовите на корабль всех руководителей групп.
Координатор отключился.
— Это еще что за новости? — спросил Глеб у мигающего зрачка автомата связи.
Автомат, как и следовало ожидать, не ответил. Вызов руководителей групп в разгар работ не такое уж простое и заурядное дело. Вряд ли они согласятся без дополнительных объяснений покинуть участки работ. Глеб потянулся к интеркому, чтобы вызвать координатора. Но в это время где-то в глубинных недрах корабля возник басовитый, уплывающий за пределы слуха звук, от которого мелко задрожали переборки. В машинном началась продувка главного реактора. После этого у Глеба пропало всякое желание медлить и задавать координатору дополнительные вопросы Произошло нечто чрезвычайное, потому что запуск главного реактора на планетах вообще не был предусмотрен. Танаев набрал на шифроплате коды сигналов всех задействованных на планете групп. Лучше, если вызов пошлет автомат на аварийной волне — с ним не поспоришь.
В рубку, как всегда за несколько минут до конца смены, вошел второй пилот Леров. Не было еще случая, чтобы он опоздал хотя бы на минуту. Значит, можно успеть к началу совета. При виде добродушного, улыбающегося лица Лерова Глеб испытал знакомое теплое чувство. Не зря пилоты дальней разведки тщательно проверялись на психологическую совместимость.
