Вводная. Дожить до вечера
Отсюда, с высоты почти в сто метров, открывался прекрасный и завораживающий вид.
Белые здания в одном ажурно-воздушном стиле, ревностно выдерживаемом вот уже на протяжении сотни поколений архитекторов, как зубья изящного гребешка из слоновой кости, «расчесывали» город на отдельные улицы.
Километровый острый шпиль здания Верхней и Нижней Кроны пронзал небеса, а крохотные белые точки, выстроившиеся с ним в центре в ровные ниточки и широкие концентрические кольца, накрывали Город, как тонкая паутина… или как воздушная шаль, сделанная руками знаменитых вышивальщиц с южного побережья. Это были воздушные коридоры, по которым сейчас следовали сотни, если не тысячи, виман — «небесных колесниц».
Далекие белые шапки гор с запада и севера. Огромный и величественный Лес с востока и юга — и до самого горизонта…
Солнце… Солнце только поднималось, и было уже в двух ладонях от горизонта. Жары не было. И не будет. Во-первых, тут, на верхней площадке пирамиды Храма, ветер продувал прохладный, а во-вторых… осень. Ранняя и ласковая осень с глубоким синим небом и зрелостью природы…
Людям, стоявшим сейчас у самых ворот храма, и кутавшимся в легкие накидки, было не до восторгов открывающимся видом — местных жителей волновали не красоты и достопримечательности, а сиюминутные заботы и тревоги. Да и не люди это были. Во всяком случае, далеко не все.
Гуманоидам, стоящим сейчас на самой вершине пирамиды, было не до красот одного из самых прекрасных городов материка. Они смиренно ждали опаздывающего.
— Если этот сын собаки и свиньи не появится в течение четверти часа… — Драконид Орочиласку окинул смурным взглядом сослуживцев.
— И ведь, что характерно, не появится. — Хохотнул Риолин — русоволосый квенди.[1] И мягко попенял (Орочиласку являлся все-таки его командиром). — Зря ты так, Орочи. Видит Светлая — зря! Он же простой раб!
— Личный раб, господин Риолин! Личный раб Хранительницы! — Подколола Найристри. Темнокожая илиитри[2] проказливо наматывала на черный пальчик свою шикарную белую косу… разумеется, умудряясь при этом не пораниться о многочисленные ножички, иголочки и сюрикены, вплетенные в волосы. — А вы, господин Орочиласку, роняете свое достоинство, выказывая подобные эмоции по отношению к какому-то рабу. Пусть и рабу столь уважаемого лица. Ай-яй-яй! Стыдно-стыдно! Тем более вам, дрокониду в шестидесятом поколении… Тц-тц-тц…
Орочиласку недовольно дернул щекой и поправил гирлянду чакр[3] на боку.
Сколь бы вспыльчивым и прямолинейным он ни был, но — опыт-опыт! — драконид прекрасно сознавал, что переспорить в словесном поединке свою едкую и язвительную подчиненную у него шансов практически нет. А развлекать подобным образом остальных подчиненных… дело, как утверждается в теории управления, нужное и пользительное, но — не сегодня, ладно? Так что черты его лица вновь слегка смягчились, переведя указатель с «рептилия» на «человек».
— Говорят, он такой… активный и горячий. — Продолжала мурлыкать темная эльфийка. — Декады не проходит, чтобы в городе не появлялись новые слухи о его похождениях… Суо, а ты слышала? Слышала? Болтают, что мальчик вчера разнес «Белую Ночную Орхидею»! А? Ты слышала?
Суораниэль Вай Склонииру, невысокая и изящная светлая эльфийка, не отрываясь от рассматривания своих тонких пальчиков, отреагировала индифферентно:
— И?
— Фи! Ты такая нелюбопытная, дорогая! В твоем возрасте пора бы уже интересоваться противоположным полом! Тем более, таким многообещающим и энергичным. Старые девы нынче не в стриме! Замутила бы с ним!
— И?
— Ну, вот смотри: он сейчас появится, а ты ему такая — ресничками хлоп-хлоп, попкой шмыг-шмыг… он молоденький — поведется даже на такую старушку, как ты, хе-хе-хе…
— Он — некромаг. Я — маг жизни. — Суораниэль была совершенно спокойна и отвечала лениво. — Если мы трахнемся, то от кого-то из нас останется горстка пепла. Скорее всего, от него. А с моим жалованьем будет тяжело выплатить такую большую виру — поговаривают, Мудрейшая им дорожит…
Мужчины поперхнулись от неожиданной скабрезности, сорвавшейся с прекрасных невинных уст, а дроу обрадовано всплеснула руками:
— Ну, дорогуша! Надо ж предохраняться! Предохраняться надо ж! Но меня радует, что ты не стала указывать ни на его возраст, ни на его социальное положение. Исключительно рада! Растешь! Взрослеешь! Кстати, в случае чего, займи у родственников! У тебя же тетушка — ого-го! И, вообще, с Хранительницей ты вполне можешь договориться по-своему, по светлому… Процентиков десять-пятнадцать обязательно скинет!
— Почему бы тебе самой с ним не замутить? — Суораниэль, наконец, оторвалась от созерцания маникюра, и задумчиво смерила взглядом прядающую своими ушками довольную дроу. — Твоя задница куда лучше моей приспособлена для… как ты там сказала? «Шмыг-шмыг»?
— Ни-ни-ни! — Погрозила пальчиком та. — Попрошу без инсинуаций! Я — «танцовщица», а не маг. С колюще-режущим — это ко мне, а с вашими магическими прибамбасиками… сами-сами!
Вообще-то, Найристри, по обыкновению своему, преуменьшала свои способности. «Танцовщиц» и «танцоров» — мастеров владения холодным, метательным и артефактным оружием — вполне обоснованно опасались все маги. В том числе и некромаги. Эти — особенно, так как чувствовали смерть во всех ее проявлениях особенно сильно.
