Смерть любит, когда перед ней становятся на колени. Именно поэтому надо бороться до конца.
Роман медленно спускался по новеньким ступеням. Каблуки туфель гулко стучали по плитке. Роме казалось, будто это ноты похоронного марша. Навстречу прошла миловидная девушка в белом халате. За последние дни Роман не раз встречал её в коридорах онкологического центра. Девушка улыбнулась. Высокий русоволосый парень в чёрном костюме вполне попадал в сферу её интересов.
Роман ответил на улыбку хмурым взглядом. А уже через мгновение позабыл о встречной девушке. Он прошёл мимо регистратуры. На мягком диване тихо всхлипывала женщина. Рядом с ней играла на планшете лысая восьмилетняя девочка с большой малиновой шишкой на шее.
Рома потянул на себя пластиковую дверь. В нос ударила городская вонь. После медикаментозного воздуха больницы она казалась приятной. Моросил мелкий дождик. Мимо лица пролетел жёлтый лист. Налетевший порыв ветра тут же подхватил его и унёс в далёкие дали. Роман несколько мгновений просто стоял и смотрел в затянутое тучами небо. В этом году осень выдалась прохладной.
А другой осени у него уже не будет.
Никогда.
Роман спустился на несколько ступеней. Затем остановился и грузно сел на влажную поверхность. Почувствовал, как намокли брюки. Отстранённо подумал, что так недолго и геморрой подхватить, или простату застудить. От этих мыслей стало смешно. Несколько мгновений Роман боролся с приступами смеха, но потом не сдержался и расхохотался. Из глаз брызнули слёзы. Мимо прошли два худощавых студента. Покосились на хохотавшего парня. Рома перестал смеяться так же резко, как и начал. Вытер рукавом лицо. Запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул сложенный вчетверо листок. Ему до сих пор казалось, что это чья-то злая шутка. Розыгрыш. Прикол. Хохма.
Роман развернул листок.
«Ф.И.О.: Староверов Роман Михайлович» — прочёл он первую строчку.
Затем взгляд сам собой уцепился за диагноз. В голове снова зазвучал тихий, проникновенный голос врача:
— Два-три месяца. Максимум четыре.
За спиной открылась дверь. Мимо прошёл полноватый мужчина в кожаной куртке нараспашку. Роман посмотрел ему в след, затем снова в листок. Месяц назад ему исполнилось двадцать восемь. И о раке мозга он знал лишь то, что такое заболевание в принципе существует. Последние несколько лет по утрам его беспокоила головная боль. Поначалу она была слабая, и Роман не придавал ей значения. К обеду же она всегда проходила. Со временем боль начала усиливаться. Временами становилась невыносимая. Однако, к обеду она, по-прежнему, всегда проходила. Как-то Рома попробовал вылечить её цитрамоном и дешёвое лекарство оказалось неожиданно эффективным. Боль всегда стихала минут через десять после приёма. Больше года жизнь текла в таком русле. Утром жуткая головная боль. Иногда со рвотой. Изредка с потерей сознания. Потом приём цитрамона. На работу Роман всегда приезжал уже свежий и бодрый. Вот только дозу дешёвого лекарства приходилось постоянно увеличивать. Этим утром Роман выпил пятнадцать коричневато-серых таблеток.
— Жизнь иногда выкидывает такое, что и фантастам не приснится, — равнодушно пожал плечами врач. — Я впервые слышу, чтобы цитрамон хоть как-то помогал при раке мозга. Но… — развёл он руками. — Если вам помогает, то, естественно, продолжайте принимать.
Именно из-за того, что цитрамон помогал, Роман обратился к врачам слишком поздно. Он, как и каждый мужчина, думал, что обойдётся. Стихнет. Само пройдёт. Заживёт. Всё это время цитрамон глушил головную боль, а опухоль по-прежнему активно росла.
— Размером с небольшой апельсин, — врач глядел на пациента равнодушными голубыми глазами. Для него это была просто работа. — Просто удивительно, что у вас так слабо выражены симптомы. В этом отношении вам невероятно повезло. Шансов на выздоровление… — покачал он головой. — Пока помогает, принимайте цитрамон.
Порыв ветра чуть не вырвал из рук листок со страшнейшим диагнозом. Роман сложил бумагу и убрал во внутренний карман. Хотелось плакать, но не было слёз. Он потрогал голову. Где там мог уместиться ком искорёженных, отвратительных клеток, размером с апельсин? Он встал и медленно направился к автомобилю. Машина приветливо пикнула, когда Рома нажал кнопку на брелоке. Ещё месяц назад он мечтал о новом стальном коне. Теперь же ему до конца жизни предстоит ездить на этой видавшей лучшие времена иномарке.
Он сел в автомобиль. С силой захлопнул дверь. Пристегнул ремень, затем медленно всунул ключ в замок зажигания. Левую руку положил на баранку. На безымянном пальце блестела печатка с чёрным турмалином — подарок любимой. Часы на приборной панели показывали без пяти минут полдень. Следовало позвонить на работу и предупредить, что немного задержится.
— Да пошли вы к чёрту! — прорычал Роман.
Он повернул ключ. Мотор зарычал. Машина резко вырулила с парковки. Вместо того, чтобы отправиться на работу, он поехал к своей девушке. Включил радио, но почти сразу выключил. Бодрая и приятная песенка разозлила. Роман чувствовал невероятную, нечеловеческую, жуткую несправедливость. Он остановился на очередном светофоре и наблюдал, как люди переходили по «зебре». Среди прочих прошли два забулдыги. Им было лет по тридцать, но щёки уже отвисли, взгляд поблёк, поизносившаяся одежда висела. В руках каждый держал по бутылке пива. В полупрозрачном пакете один из них нёс упаковку сока, ливерную колбасу и две бутылки водки. У Романа даже возникло мимолётное желание ударить по педали, сбить этих бесполезных людей. В этот момент он искренне не понимал, почему ему через несколько месяцев надо умереть, а эти алкаши будут жить ещё долго? Кто так решил?
