— Хозяин!
— Что прикажете?
— Пожалуйте сюда! Вы нам нужны. Нам требуется знать, входит ли в ваши кувшины литр. Вот этот господин с красным носом полагает, что да; а я полагаю, что нет. У нас пари.
— Вы извините, но только прав этот господин.
— Какой господин?
— Да вот, господин с… как вы изволили сказать…
— С красным носом?
— Послушайте, хозяин, я считаю недопустимым, чтобы вы принимали участие в шутках…
— Я не сказал… это не я сказал, что у вас красный нос… Я, напротив, нахожу, что, в смысле красноты, ваш нос…
— Довольно! Речь идет о ваших кувшинах, а не о моем носе.
— В мои кувшины входит литр.
— Ага!..
— Постойте, постойте! К нашему симпатичному целовальнику я обратился за тем, чтобы узнать его мнение, только мнение, а не за третейским судом. Как третейского судью я его отвожу… Он был бы одновременно и судьей, и стороной. К тому же он знает, что счастье и добродетель существуют только отвлеченно. Мы платим за эти горшки, как за литр. Он нам советует пить их, как литр. Таким образом, нас грабят только материально, а это несущественно. Важна только душа.
— Позвольте!..
— Да, хозяин! Ваш очевидный интерес — очевидный не для этих господ, ибо они пьяны и не чувствительны к очевидности, — а очевидный для нас с вами, состоит в том, чтобы придавать этим стаканчикам, я говорю именно стаканчикам, баснословную емкость…
— О!
— Извините!
— Я продолжаю. Пусть мне дадут литр, литр настоящий, литр… натуральный.
— Я…
— Да, вы меня понимаете, стеклянный литр, но благородный… гарантированный серьезной фирмой… Например, литр Перно… пустой, разумеется…
— Я вам сейчас достану; но я должен вам заметить…
— Поторопитесь!
Хозяин открыл какую-то дверь и нырнул во мрак, пахнущий топленым маслом.
Говоривший обвел взглядом собрание. Потом голосом человека, который в видимом обнаруживает сущность:
— Что за картина! Что за картина! У вас вид омнибуса.
Все переглянулись. Чувствовалось, что оскорбление нанесено тяжкое; но никто не отдавал себе ясного отчета в его размерах. Кто-то возроптал, из принципа. Другие гоготали, стараясь опорочить оратора:
— Бедный Бенэн! И пьян же он!
Тот подмигнул:
— Я знаю, что говорю. У вас рожа омнибуса.
У него, конечно, не хватило бы сил сказать об этом подробнее. Но меткость сравнения наполнила его мозг ликованием. Он выпил залпом, только чтобы себя поздравить.
Он даже поперхнулся, настолько грудь его сотрясалась от внутреннего смеха.
Дверь отворилась, и хозяин явился на свет из тьмы топленого масла.
— У меня нет пустого Перно. Но вот вам обыкновенный литр, это все равно.
Бенэн нахмурил брови.
— Вы надо мной смеетесь? Чем вы докажете, что в ваш обыкновенный литр входит именно литр?
— Другого у меня нет.
— Вы, может быть, сейчас нарочно сделали ваш обыкновенный литр?
— О!
Всех возмутила эта болезненная недоверчивость. Хозяин стоял с литром в руке. Бенэн обернулся к нему:
— Чего вы ждете?
Тот, ворча, отошел.
— Мне пришла мысль.
— Мы тебя слушаем.
— Емкость моего желудка равняется двум литрам, точка в точку. Я выпью раз за разом два таких кувшина. Если у меня появится ясное ощущение полноты, я признаю себя побежденным. В противном случае, будет считаться доказанным, что вы заблуждаетесь.
— Ты над нами издеваешься!
— Дать тебе выпить два кувшина?.. Хорошо; если ты за них заплатишь!
— Хитрость пьяницы!
— Ладно! Научные методы вам претят. Они оскорбляют вашу косность. Мы прибегнем к средству более грубому. Мартэн, взлезай на стул и взгляни поближе на газовый рожок.
— Но…
— Поживей!
— На что же я должен смотреть?
— Не на огонь, на стекло.
— Ну, а потом?
— Различаешь ли ты в двух сантиметрах книзу от верхнего края фабричный знак?
— Нет… Ах, да!
— Смотри внимательно. Видишь ты три молотка?
— Да… как будто.
— Перед тобой ламповое стекло марки «Три молотка».
Восхищенный трепет пробежал по собранию. Наступило покорное молчание.
— Мартэн, подай мне это ламповое стекло.
— Но… я же обожгусь…
— Захвати его снизу. Возьми салфетку… или носовой платок. И быстрей!
Мартэн старательно исполнил приказание. Он спустился, осторожно держа стекло, словно как змею или краба. Бенэн очень ловко взял стекло, поставил его посередине стола и сказал:
— Давайте дуть, чтобы оно остыло!
Он так убежденно подал пример, что остальные за ним последовали.
— Ну вот, готово. Мне нужен серьезный человек. Юшон! Ладонь, открытую!
— Зачем?
— Не твое дело!
— Как? Ты хочешь, чтобы я подставил свою кожу? Ну нет!
— Не злоупотребляй моим терпением!
— Ну, бог с тобой! Ты пьян. Предпочитаю не спорить. Забавляйся!
Бенэн водрузил ламповое стекло стоймя на ладони у Юшона и удостоверился, плотно ли примыкает к ней нижний край.
— Лесюер! Подай сюда кувшин, тот, который полный.
Словно священнодействуя, Бенэн поднял кувшин, наклонил его, погрузил его носик в отверстие лампового стекла; вино потекло. У Бенэна был вид жреца. Зато у кувшина был вид толстого господина, которого тошнит и которого поддерживают за голову.
