Конец света начался в октябре, в четверг вечером, сразу после восьми.
Он начался вместе с грязным, колючим дождём, который полз по побережью со стороны Бристольского канала, с чёрным внедорожником, нёсшимся на восток по Пенарт-роуд, со звукового сигнала, извещающего о новом текстовом сообщении.
— Оценка по шкале от одного до десяти? — спросил Оуэн. Он вёл машину, внимательно следя за движением на дороге, которая была едва видна за завесой дождя.
— Один — это небольшая необходимость, а десять — безумная срочность?
— Ага.
— Примерно двадцать шесть-двадцать семь, — спокойно отозвался Джек. Он приподнял свой мобильный телефон, чтобы Оуэн мог посмотреть на него и прочесть сообщение на экране.
КОНЕЦ СВЕТА.
— Капитан Аналогия наносит очередной удар, — сказал Оуэн.
— В этой команде может быть только один капитан, — ответил Джек, закрывая крышечку мобильного телефона-раскладушки. — Э, Оуэн… — добавил он.
Глядя на мобильник Джека, Оуэн отвлёкся от дороги, и теперь задние фонари ехавшего впереди автомобиля ярко вспыхнули прямо перед носом внедорожника, как предупреждение. Оуэн ударил по тормозам, из-за чего передняя часть машины наклонилась, и включил понижающую передачу, чтобы объехать помеху.
Их ослепил яркий приближающийся свет фар. Взвыл гудок.
Оуэн неодобрительно что-то пробормотал и вернул внедорожник на нужную полосу. Покачивающийся по инерции из-за резкого торможения, разгона и очередного торможения Джек сохранял удивительное блаженное спокойствие.
— Извини, — сказал Оуэн, чьи руки, крепко вцепившиеся в руль, побелели от напряжения. — Извини за это.
— Без проблем.
— Ты выглядишь удивительно расслабленным.
— Это конец света. Лобовое столкновение на Пенарт-роуд по сравнению с ним кажется чем-то совсем обыкновенным.
— А, — сказал Оуэн. Движение впереди снова начинало приходить в норму.
— Конечно, — заметил Джек, — он мог ошибиться.
— Обычно он прав, — поправил Оуэн. — У капитана — то есть, извини, просто Аналогии — настоящий нюх на всё это.
Телефон снова пиликнул.
— Что теперь? — спросил Оуэн.
— Варёное яйцо, — сказал Джек.
Оуэн вдавил в пол педаль акселератора.
Варёное яйцо.
— Четыре минуты или меньше.
* * *
Гвен побежала сквозь пелену дождя через дорогу по направлению к нескольким грязным зданиям, съёжившимся на берегу реки. В близлежащем пабе, ночном магазине и ряде домов горел свет. Дождь шипел, словно статические разряды.
Здания прямо впереди были заброшенными и, казалось, их оставили в состоянии шизофренического беспорядка, так и не определившись, переделать их в склады или в многоуровневую автомобильную парковку. Неоновые вывески в окнах паба отражались в длинных лужах на дороге; розовые, красные и зелёные, «Магнерс» и «Будвайзер»[1], сморщенные и покрытые рябью от дождя.
Джеймс ждал под аркой из почерневшего от старости кирпича. Он начал двигаться, когда Гвен приблизилась.
— Варёное яйцо? — спросила она, подбегая к нему. — Правда?
— Правда.
— Конец света, или всего лишь конец Кардиффа?
— Последнее является лишь подмножеством первого, — ухмыльнулся он. — И потом, я лишь передаю то, что сказала мне Тош.
— Где она?
— Сзади.
— И что она тебе сказала?
— Что этот всплеск она наблюдала в течение недели, он то возникал, то исчезал. Сейчас он впервые задержался и не исчез после возникновения.
— И почему это конец света?
— Её системы отказали спустя восемнадцать секунд после того, как Тош описала этот всплеск. Я имею в виду, всерьёз отказали. Сорок девять процентов Хаба вышло из строя. Мы оставили Йанто в слезах.
— Значит, это агрессивный всплеск?
— По шкале от одного до десяти? — спросил он.
— По твоей шкале или по шкале Джека?
— По моей.
— И?
Он пожал плечами и взбежал по скользким от дождя бетонным ступенькам.
— Двадцать шесть-двадцать семь. Эта вспышка до усрачки напугала компьютеры Тош, а ты знаешь, что эта лучшая техника из того, что мы, высокоразвитые обезьяны, когда-либо производили.
Они вышли на заросший сорняками пустырь. Восточная его часть, покрытая гравием и огороженная покосившимся сетчатым забором, была заполнена стоячей водой на шесть дюймов в глубину. Гвен почувствовала запах реки. Ветер был холодным, и в нём явно чувствовался запах осени, безнадёжно борющейся с наступлением зимы.
— Ой! — воскликнула она, неожиданно пошатнувшись. — Иисусе на мопеде! Ты тоже это почувствовал?
Он кивнул. Тошнота: неприятное ощущение покачивания, которое напомнило ей о том, как ей становилось плохо в машине в детстве, когда они с семьёй куда-то выезжали на выходные, и о большом заднем сиденье «Воксхолла Ройял», который то останавливался, то снова трогался с места в пробках по пути в Кармартен.
— У меня болит голова, — сказал Джеймс. — А у тебя?
— Да, — ответила Гвен, понимая, что это чистая правда. — Она внезапно началась.
— Как будто кто-то нажал на выключатель?
— Выключатель, да. Я не могу нормально дуть.
— Дуть?
— Что?
— Ты только что сказала «дуть».
— Я имела в виду «думать».
— Я знаю, что ты имела в виду. Я тоже не могу нормально дуть. Совершенно не могу сосредоточиться.
— Ты имеешь в виду «сосредоточиться», — сказала Гвен, ущипнув себя за переносицу.
— Что?
— Ты сказал «сточиться», но имел в виду «сосредоточиться».
