— Это Москва? — Девушка с пушистой русой косой смотрела на мелькающие за вагонным окном серые бетонные заборы и заводские трубы.
— Видишь, Наташка, написано «Москва-3», — высокий парень обнял ее и указал на название платформы.
Наташа прижалась к нему и вдруг зябко передернула плечами.
— Знаешь, Андрюшка, я почему-то боюсь, — тихонько шепнула она. — Что-то мне эта Москва не нравится…
— Прекрати, Наташа, это нервы… — Андрей уверенно улыбнулся и шепнул ей, покосившись на соседей по купе. — Думай лучше о том, что здесь мы будем вместе… совершенно одни…
Похоже, что такая перспектива и радовала, и пугала Наташу одновременно. С одной стороны, какой девчонке в семнадцать лет не хочется вести совершенно взрослую жизнь, вдали от родительского глаза, да еще наедине с возлюбленным. А с другой, пугает именно эта полная самостоятельность и это неизведанное «наедине»…
Постепенно замедляя ход, поезд остановился наконец у платформы Ярославского вокзала. И сразу же в вагоне возникла суета. Пассажиры разом бросились к двери, а встречающие, напротив, устремились в вагон, создавая в узеньком коридоре неимоверную толчею.
Наташа сжала руку спутника, чтобы не потеряться в толпе.
Она прилагала бешеные усилия, чтобы ее не оттерли от Андрюшиного локтя, в который она вцепилась мертвой хваткой. Другой рукой она крепко сжимала сумку, которую приходилось буквально выдергивать из плотной массы движущихся тел… А тут еще ремешок дамской сумочки постоянно соскальзывал с плеча, и не было никакой возможности остановиться и поправить его.
Андрей чувствовал себя более уверенно. Он был в Москве не впервые. К тому же, благодаря высокому росту, он мог лучше ориентироваться и никогда не позволил бы себе выказать свой провинциализм, униженно спрашивая у встречных: «Не подскажете, где здесь метро?», — и выслушивать высокомерное: «Да вот же, рядом стоите». Поэтому, увидев стеклянные двери входа, он облегченно вздохнул.
— Подожди, у меня есть пятачки… — Наташа поставила вещи и перевела дыхание. — Сейчас…
Она раскрыла сумочку, пошарила в ней рукой и растерянно подняла глаза на Андрея.
— Я… кажется, кошелек потеряла… — голос у нее дрогнул.
Она лихорадочно ворошила содержимое сумочки. И вдруг рука ее проскочила сквозь дно — кожа вместе с подкладкой были широко располосованы бритвой.
Андрей осмотрел разрез и выругался сквозь зубы:
— Вот гады! Профессионально сработано. А ты что, не почувствовала ничего?
— Так все толкались… Я же не думала…
— Много денег было?
— Не знаю… рублей пять… Остальные в чемодане.
— Ну… — облегченно протянул Андрей. — Чего тогда расстраиваться?
— Обидно… Только приехали, и сразу…
— А где твои документы? — вдруг всполошился Андрей. — Тоже в сумке были?
— Не… они там, с учебниками.
— Дай сюда! — Андрей отобрал у нее баул. — Еще не хватало потерять!
— Слушай, Андрей, может, мы зря приехали? — спросила Наташа. — У меня какое-то чувство дурацкое… Сразу не повезло…
— Это еще смотря кому не повезло, — резонно заметил Андрей. — Ты только представь: этот воришка долго высматривал жертву, потом пристраивался, притирался, резал сумку, тащил кошелек, чтоб никто не заметил, удирал подальше… И вот сейчас он потными руками твой кошелечек открыл, а там… жалкая пятерка! Вообрази его рожу! Небось, плюется и говорит: «Вот невезуха!»
— Мне нравится твой философский взгляд на жизнь, — в тон ему сказала Наташа и улыбнулась.
Перед зданием Московского института международных отношений вся площадка была забита автомобилями.
— Пока, папочка! — небрежно бросила девчушка, ровесница Наташи, хлопнув дверцей черной «Волги» и, помахивая книжкой, направилась к входным дверям.
Андрей невольно проводил девчонку взглядом. Какая уверенность! Какой небрежный шик — косая асимметричная стрижка, широкий просторный комбинезон с огромными карманами. А нос задирает, словно она принцесса крови!
Сам он заметно стушевался. Перед институтскими дверями толпились стайки взволнованных мальчиков и девочек. Многие были с родителями, послушно кивая их наставлениям аккуратными головками. Все такие чистенькие и примерные, словно с картинки в книжке «Как надо себя вести». Андрей поставил чемоданы в сторонку и сказал:
— Значит, так. Я сейчас схожу в приемную комиссию, разузнаю все, а потом ты.
— Нет, лучше вместе, — сказала Наташа.
— Ну что мы как колхозники с чемоданами потащимся? Ты пока вещи посторожишь, а потом я…
Он быстро достал из сумки папку с документами и, не слушая Наташиных возражений, моментально скрылся за тяжелыми дверями.
Оставшись одна, Наташа принялась незаметно рассматривать собравшихся ребят. Ей не терпелось послушать, что так оживленно обсуждают абитуриенты, расспросить их о предстоящих экзаменах, но она не решалась вмешиваться в чужой разговор, да и чемоданы… После происшествия на вокзале она не рискнула бы оставить их без присмотра даже на секунду.
— Ох, глянь, вся провинция съехалась… — брезгливо протянул рядом с ней девчачий голосок. — В аудитории дышать нечем будет.
