Кэтлин лениво потянулась на смятых простынях номера на час. Она ощущала каждый свой мускул, и это чувство доставляло ей почти такое же удовольствие, как и только что завершившаяся «деловая встреча» с Гейлом. Она бы не отказалась сейчас немного поспать, но ей нужно было идти на работу, потому что обеденный перерыв заканчивался.
– Гейл, пора бы уже освободить ванную! – крикнула она любовнику. – Мне тоже нужно привести себя в порядок, а времени осталось не так уж много!
Шум льющейся воды стих через несколько минут. Из ванной комнаты вышел мужчина, уже немолодой, но все еще в отличной форме. Такие, как он, обычно производят впечатление преуспевающего отца семейства, обязательным атрибутом которого служила хорошенькая молодая любовница-содержанка. Гейл же отличался от большинства таких мужчин тем, что особенно тщательно следил за собой, и поэтому многие женщины сходили от него с ума.
– Ты сегодня был очень даже не плох, – сказала Кэтлин и, потрепав его по щеке, прошла мимо него. – Интересно, Салли что-нибудь осталось после того, что я с тобой только что сделала, а, милый?
– Кэтлин, – Гейл поморщился, он терпеть не мог, когда любовница вспоминала о его жене, – я же просил тебя не начинать снова этот разговор.
– А в чем проблема? – с деланым недоумением спросила Кэтлин.
– В том, что мне неприятна эта тема.
– А мне неприятно, что все уверены, будто я твоя содержанка. И что же теперь делать? Показывать всем мою налоговую декларацию, где нет ни слова о подарках?
– Кэтлин, милая, ну с чего ты это взяла?! – Гейл прошел за ней в ванную.
– С того что не дура и прекрасно понимаю, почему на меня косо смотрят все твои знакомые, особенно жены твоих друзей. Несмотря на то что ты вообще-то предпочитаешь никуда со мной не выходить.
– Я не верю, что тебя действительно волнуют косые взгляды старых коров, которые никогда и не знали, что такое жить и любить по-настоящему. – Гейл принялся мягкими движениями намыливать волосы Кэтлин.
– Хочешь сказать, что любишь меня? – с усмешкой спросила она.
– А почему ты так уверена, что не люблю?
– Конечно, милый, любишь, только что, например, очень даже не плохо полюбил. Даже несколько раз.
– Кэтлин, я никогда не мог понять: то, как ты себя ведешь, это маска или ты такая и есть?
– Какая такая? Потри мне, пожалуйста, спинку.
– Стервозная.
– Фу, как грубо, Гейл! Я ведь могу и обидеться.
– А мне кажется, что, когда тебя в лицо называют стервой, ты принимаешь это за комплимент.
– Быть может. Ну и что дальше?
– А то, что мы встречаемся…
– Спим, – перебила его Кэтлин.
– Хорошо, спим, – напряженным голосом поправился Гейл, – уже больше пяти лет, а я так и не смог понять тебя.
– А зачем тебе меня понимать?
– Затем что ты мне дорога.
– Но не настолько, чтобы развестись с женой?
– Кэтлин, я тебе не раз объяснял, что не могу бросить Салли. Она же без меня будет совсем беспомощной!
– А я, значит, вполне могу существовать без мужчины, который бы мне помогал?
– Кэтлин, я тебе не раз предлагал свою поддержку.
– Если ты о своей кредитке, то забудь об этом. Я не желаю брать от тебя ни цента. Хватит того, что я твоя официальная любовница. Хотя надо было бы тебя раскрутить на новую квартиру в каком-нибудь из симпатичных районов Бостона. Но мое дурацкое чувство собственного достоинства не позволяет мне это сделать.
– Но чего же ты тогда хочешь от меня?
– Ах, мой милый Гейл, если бы я знала, то уже давно бы этого добилась. Будь так добр, полей мне на волосы, а то я сама не смогу их промыть.
– Ты так уверена в своих силах?
– Если бы была уверена, смогла бы и сама их вымыть.
– Я не о твоих волосах, а о том, что ты сказала, будто сможешь от меня всего добиться.
– Конечно смогу! Гейл, как ты думаешь, сможет ли еще кто-то доставить тебе столько же удовольствия, сколько и я? Кстати, когда ты выполняешь свои супружеские обязанности, Салли ночную рубашку снимает? О выключенном свете я уж и не спрашиваю.
– Кэтлин, – угрожающе произнес Гейл, – я прошу тебя не вмешиваться в мою семейную жизнь.
– Почему же? Вдруг твоя жена делает что-то такое, чего я еще не знаю? Может быть, из-за этого ты с ней никак не можешь развестись, хотя это было бы честнее по отношению не только ко мне, но и к ней?
– Не суй свой нос, дорогая, куда тебя не просят.
Кэтлин поцокала языком.
– Как грубо, Гейл, а я ведь старалась сегодня быть такой ласковой! Вот она, мужская благодарность!
– Куколка, я тебе очень благодарен за эту… – Гейл замялся.
– Ты хотел сказать ночь? Да, милый? Оставь этот шаблон для Салли. Я буду сама себе противна, если в благодарность за отличный секс буду получать от мужчины комплименты, приготовленные им для жены.
– Ты опять все перевернула с ног на голову! Я хотел сказать – за эту встречу! И я действительно благодарен тебе, Кэтлин. Я ведь люблю тебя, моя куколка.
– Угу. Будь добр, передай полотенце.
– Кэтлин, ты на мои слова обращаешь хоть какое-то внимание?
– Конечно, я очень внимательно тебя слушаю! Боже мой, как же мне теперь идти на работу?! Я ведь забыла косметику!
– Ты и святого можешь довести до кипения!
– Главное, не до взрыва, а кипяток – он опасен, только если лезть в него руками. А в нашем случае руки распускаешь ты. И вообще, не льсти себе, мой милый! На святого ты не похож. Ты слишком часто меня любишь!
