Глава I
Я узнаю про Моисея в камышах
Вы меня не знаете, если, конечно, не читали книжку, которая называется «Приключения Тома Сойера», да оно и не важно. Книжку написал мистер Марк Твен и там все правда — ну, по большей части. Кое-что он преувеличил, но в основном писал по правде. Я его не осуждаю. Отроду не видал человека, которому не случалось бы иногда приврать — не считая, конечно, тети Полли, вдовы, ну и, может быть, Мэри. Тетя Полли — это томова тетя Полли, — а про Мэри и вдову Дуглас как раз в той книжке и рассказано, — той, которая в основном правдивая, но, как я уже говорил, с преувеличениями.
Вот, а кончается она так: мы с Томом нашли деньги, которые грабители в пещере прятали, и разбогатели. По шесть тысяч долларов на нос заимели — и все золотом. Здоровая такая куча получилась, когда их на стол вывалили. Ну, судья Тэтчер взял эти деньги и положил их в банк, под проценты, так что они каждый божий день приносили нам по доллару — больше, чем человек может потратить. А вдова Дуглас, она вроде как усыновила меня и надумала сделать из меня цивилизованного человека, но только жить все время в ее доме было тяжело, потому как там все оказалось устроенным по разным унылыми правилам, все чин-чином, так что я, в конце концов, не выдержал и смылся. Напялил мое старое тряпье, снова поселился в бочке из-под сахара и зажил на свободе в свое удовольствие. Однако Том Сойер отыскал меня и сказал, что собирается сколотить шайку разбойников и меня в нее примет, если я вернусь к вдове и стану приличным человеком. Я и вернулся.
Вдова поплакала надо мной, обозвала меня бедной заблудшей овечкой и всякими другими словами, но вовсе не потому, что обидеть хотела. Снова на меня новый костюмчик напялили, в котором только одно хорошо и получалось — потеть да от неудобства корчиться. В общем, пошло все по-старому. Опять к ужину колокольчик зазвонил, значит надо к столу идти да не запаздывать. А как придешь, то сразу есть нельзя, подожди, пока вдова не склонит над снедью голову и не побормочет немного, хотя еда была как еда — нормальная, если не считать того, что варилось для нее все по отдельности. То ли дело жизнь в бочке: намешаешь всякую всячину, каждая из них сочок даст и всё им пропитается — и жевать не надо, само в глотку идет.
После ужина вдова достала книгу и почитала мне про Моисея в камышах. Поначалу мне страх как хотелось узнать, чего там с ним дальше было, но потом вдова проговорилась, что Моисей давным-давно помер и мне стало неинтересно — чего это ради я про покойника-то слушать буду?
Потом мне захотелось покурить, и я попросил у вдовы разрешения. И не получил. Вдова сказала, что это дурная, нечистая привычка, что я должен постараться избавиться от нее. Такое нередко случается. Набрасывается человек на что-нибудь, в чем ни аза не смыслит. Вот и вдова — волнуется насчет Моисея, который ей даже не родственник, да и проку от него никому никакого — он же помер, верно? — и при этом виноватит меня за привычку, в которой хоть что-то приятное есть. А сама, между прочим, табачок-то нюхает и ничего, все правильно, — это ж она делает, а не кто другой.
А в скором времени приехала, чтобы жить с нами, ее сестра, мисс Ватсон, тощая такая старая дева в очках, и тут же прицепилась ко мне с прописями. Целый час приставала, пока вдова ее не окоротила. Да и то сказать, я бы больше не выдержал. А в следующий час я и вовсе чуть не пропал со скуки, я его весь на стуле просидел, вернее, проерзал. Ну и мисс Ватсон, конечно, завелась: «Не клади сюда ноги, Гекльберри», да «Не горбись так, Гекльберри, сядь прямее», да «Не зевай и не потягивайся, Гекльберри, постарайся вести себя прилично». А потом начала мне про ад втолковывать, а я возьми да и брякни, что хотел бы туда попасть. Она прямо осатанела, хотя я ж никого обидеть вовсе и не думал. Я только одного и хотел — оказаться в каком-нибудь другом месте, ну, обстановку сменить, а уж на какую, это мне было без разницы. А она давай разливаться насчет того, какие плохие слова я сказал, она, дескать, таких ни за что на свете не сказала бы, уж она-то постарается жить так, чтобы попасть на небеса. Мне как-то не улыбалось оказаться в одном месте с
