— Имя?
— Там же написано.
— Что там написано, я и без тебя знаю. Имя?
— Хосе-Рауль-Мария-Родриго-и-Мендес…
— Думаешь, я уйду на пенсию раньше, чем ты закончишь?
— Вы же спрашивали имя.
— Не умничай. Хосе Фернандес, так?
— Так.
— Тебе известны твои права?
— Н-ну…
— Тебе зачитали твои права? Я могу повторить их, если ты не расслышал.
— Да, они что-то говорили такое… Всё, что я скажу, может быть использовано против меня. Прямо как в кино.
— Это совсем не кино. Тебе понятны твои права?
— Ну да. Понятны.
— Ты можешь молчать, пока не придёт твой адвокат.
— Мне нечего скрывать.
— Ну-ну. Я бы на твоём месте не был так уверен.
— Я же ни в чём не виноват!
— Вот сейчас и разберёмся.
Пауза. Пощёлкивание компьютерной клавиатуры.
— Да что я такого сделал?
— Это твоя гитара?
— Моя.
— И ты умеешь на ней играть?
— Конечно. Хотите, сыграю что-нибудь? Наручники только снимите…
— Не стоит. Где ты был сегодня в шестнадцать часов сорок минут?
— Как где? В парке. Сидел, играл, когда налетели эти… Вы что, не знаете?
— Я-то знаю. Значит, ты, Хосе Фернандес, играл сегодня вот на этой самой гитаре в шестнадцать часов сорок минут в парке на углу Ридженси и Скай авеню?
— Ну да. Вообще-то я пришёл туда в четыре.
— Хорошо, что ты признаёшь это. Свидетелей будут допрашивать ещё часа два.
— Какие свидетели? Я и так ничего не отрицаю. Скажите мне, наконец, что тут происходит?
— Не спеши. Теперь тебе торопиться некуда.
— За что меня арестовали?
— Сейчас мы и до этого дойдём. Значит, ты сидел и играл, гитарный чехол лежал рядом и был открыт, так?
— Так.
— И в этом чехле были деньги, так? Вот эти двенадцать долларов?
— Ну, были. К чему весь этот разговор-то?
— Сейчас поясню. Это твои деньги?
— Нет.
— А откуда они взялись в чехле?
— Как откуда? Иногда люди считают, что музыкантам можно заплатить, если музыка нравится. Некоторые бросают деньги в чехол.
— Значит, ты подтверждаешь, что берёшь у людей деньги за то, что играешь на гитаре?
— Ну, не то чтобы беру. Обычно я их отдаю безногому, который сидит у кафе на Ридженси — ему мало подают…
— Стоп-стоп-стоп. Что ты с ними делаешь потом, меня не интересует. Сначала ты их БЕРЁШЬ, верно?
— Ну, беру.
— Стало быть, ты получаешь доход от игры на гитаре?
— Да какой доход? Я же говорю — обычно отдаю их тому, возле кафе, а если его нет — покупаю мороженое мальчишкам во дворе. У меня есть работа, а играю я просто так. Если кому-то нравится, как я играю, и он хочет заплатить — почему нет? Для меня это как аплодисменты…
— Не увиливай. Ты берёшь эти деньги.
— Ну хорошо, беру, беру. Что ещё от меня нужно, скажите наконец.
— Самую малость. Ты сказал, что обычно отдаёшь деньги тому нищему. Обычно. Значит, это было не в первый раз?
— Ну да.
— И как часто ты этим занимаешься?
— Чем?
— Не притворяйся, что не понял. Как часто ты играешь на гитаре за деньги?
— Ну, когда раз, когда два в неделю… И вовсе не за деньги. Я же сказал, что играю просто так. Просто прихожу в парк и играю. И у меня есть работа. Надеюсь, когда-нибудь я смогу играть по-настоящему, на сцене…
— А я надеюсь, что это будет нескоро.
— Это почему?
— Он ещё спрашивает… Скажи-ка мне вот что. Ты помнишь, что именно ты играл сегодня?
— Конечно, помню. Начал с Гершвина, потом импровизировал, а потом из кустов выскочили полицейские и начали хватать всех подряд…
— Значит, с Гершвина?
— Да.
— Прекра-а-асно.
Пауза.
— Слушайте, в чём меня обвиняют?
— А ты не догадываешься?
— Нет.
Пауза. Вздох.
— Зря ты пытаешься прикинуться слабоумным. Медики быстро определят, что ты вполне нормален.
— Да что я такого сделал?!
— Слушай, ты, идиот! Ты только что наговорил себе года на два тюрьмы, и по-прежнему делаешь вид, что не знаешь, о чём идёт речь?
— Не знаю! Ничего я не знаю! Что вы от меня хотите?!
Пауза.
— Хорошо, я тебе скажу. Ты только что сознался в том, что незаконно получал доход от использования чужих музыкальных произведений. Ты играл Гершвина, так? Ты брал деньги, так? Я могу прокрутить запись разговора назад, чтобы у тебя не осталось возражений.
— Да нет у меня никаких возражений! Играл я Гершвина, и что в этом такого?
— Играл? Прекрасно. Покажи-ка мне свою лицензию.
Пауза.
— К-какую лицензию?
— Ах ты бедный, несчастный мальчик… Лицензию на право получения дохода за исполнение музыки в общественных местах. Покажи-ка мне её. Я не нашёл ничего похожего в том барахле, которое вытащили у тебя из карманов. Может, ты прячешь её в банковском сейфе? Или закопал под деревом в том самом парке? Не трудись вспоминать, я и так знаю, что у тебя её никогда не было.
— Чтобы играть на гитаре, нужна лицензия?
— А ты как думал?
— Ну… я не знаю…
— Ах, он не знает… Слушай меня, парень. Если ты решил, что можешь играть что угодно и где угодно, ты здорово ошибся. Здесь тебе не Мексика. Ты приехал в цивилизованную страну, где принято уважать права на чужую собственность.
— На какую собственность?
— В данном случае — на музыку Гершвина. Ещё вопросы?
— А если бы я играл Баха?
— Результат был бы таким же. Ещё раз говорю тебе, что для исполнения музыки необходима лицензия… и отчисление авторских гонораров.
— Но Гершвин умер! И Бах тоже!
— Это не повод играть без лицензии.
— Я что, от лицензии стану лучше играть?
