Поворотный круг
Авторы: Борис Афанасьевич Комар
Жанры: О войне, Детская проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 59 страниц. Год издания книги - 1976.
Они стояли перед следователем, трое безусых юношей, и фашист настойчиво допытывался:
— Кто руководил вами? Отвечайте!
Фашист никак не хотел поверить, что ребята могли сами совершить такую рискованную диверсию.
Юные мстители держались мужественно. Они не дожили до великого Дня Победы.
Построенная на документальном материале, повесть Б. Комара «Поворотный круг» в 1975 году вышла вторым изданием на украинском языке. Книга рассказывает о трех юных героях из города Лубны Полтавской области — Анатолии Буценко, Борисе Гайдае, Иване Сацком.
Читать онлайн Поворотный круг
Они молча лежали на влажном цементном полу, лежали неподвижно. С того дня, как их арестовали, спали они по три-четыре часа в сутки, а сегодня даже не сомкнули глаз. Не прикоснулись к еде, которую принес еще утром тюремщик, — котелок какой-то похлебки, четвертушку плоского ячневика. Ждали: каждую минуту может распахнуться дверь — и их выведут из камеры, теперь уже навсегда…
Но когда потемнело решетчатое окошко под самым потолком, подумали: если до сих пор не забрали, ночью не возьмут.
Пройдет еще полчаса, час, и наступит время допросов. В коридорах и переходах зазвенят ключами надзиратели, загремят двери арестантских камер, застучат сапогами конвоиры, зашаркают подошвами заключенные. Тюремные стены станут немыми свидетелями душераздирающих криков и человеческих стонов, свидетелями грубой ругани и угроз. И так будет продолжаться до самого рассвета, пока не прекратятся допросы. Потом заключенных, которым еще не вынесли приговора, снова закроют в камерах, уже осужденных затолкают в крытые автомашины, чтобы одних отправить в концлагерь, других — на каторжные работы в Германию, третьих (таких обычно всегда больше) повезут за город, в Рудищанский яр, на расстрел.
Их уже не поведут на допрос. Закончили допрашивать. И в машины не затолкают на рассвете. Согласно приговору, они свое наказание должны отбыть днем, в депо. Не отбыли сегодня, отбудут завтра или послезавтра, но непременно среди бела дня, на глазах у рабочих депо.
Однако они ошиблись.
Когда окошко совсем потемнело, щелкнул в двери замок, и на пороге появился надзиратель со связкой ключей, нанизанных на большое железное кольцо.
— Буценко, выходи! — крикнул надзиратель хриплым голосом.
Анатолий поднялся на локти. «Чего там?..»
— Живей ворочайся!
Он поднялся, направился к двери. В тускло освещенном узком коридоре он увидел трех солдат, стоящих с автоматами на груди, и фельдфебеля…
— Сацкий, выходи!
Из камеры вышел Иван. Взглянул встревоженно на конвоиров, подошел к Анатолию.
— Гайдай!
Борис не появлялся.
— Гайдай! Слышишь? — повторил надзиратель сердито и нетерпеливо. — А ну, выходи!
Из камеры донесся шорох и приглушенный стон. Иван повернул обратно.
— Ты чего? — преградил ему дорогу надзиратель и загремел связкой ключей.
— Помогу. Он.
— Ну иди.
Иван нырнул в темную камеру, словно в нору.
— Вставай, — подхватил он Бориса под руки.
— Ой! — вскрикнул Борис. — Оставь!
— Вставай, а то снова бить будут.
— Хорошо, я сейчас…
На последнем допросе Борису досталось больше всех, ведь он самый младший, ему еще нет и пятнадцати лет, а дети, как считает начальник железнодорожного отделения полиции безопасности Отто Клагес, не должны хранить тайны. Брызгая слюной, он кричал с пеной у рта: «Ты это что? Как ты можешь?! Это же неслыханно и неестественно!..»
И снова Бориса били. Избивали жестоко, надеясь, что именно он и расскажет то, чего они добиваются от него и его друзей. Но Борис по-прежнему молчал.
Наконец Отто Клагес, потеряв терпение, подбежал, закричал:
«Ты хоть дай им, твоим старшим дружкам, по морде, потому что они и еще те, что прячутся за вашими спинами, толкнули тебя на преступление. Дай им, дай, я разрешаю, я тебе приказываю!»
Сжав зубы от боли и ненависти, Борис только моргал золотистыми ресницами.
Конвоиры окружили ребят, вывели на тюремный двор.
В нескольких метрах от входных дверей стояла тупорылая грузовая автомашина, крытая брезентом.
— ’rein![1] — сказал фельдфебель, махнув рукой на распахнутые дверцы.
В машине горела электрическая лампочка, защищенная проволочной сеточкой. По обе стороны кузова, по бортам, — откидные скамейки.
Ребята остановились… Куда это?.. За город?.. Но расстреливают ведь на рассвете… В депо?.. Но ведь ночь…
— ’rein! — подталкивали дулами автоматов солдаты.
Анатолий и Иван подсадили в машину Бориса. Следом за ними залезли солдаты. Приказали ребятам лечь на дно кузова, а сами устроились на скамейках. Фельдфебель захлопнул дверцы, уселся рядом с водителем.
Машина выстрелила несработанным газом, тронулась с места. Захрустели под колесами комья слежавшегося снега и куски льда. Встречный северный ветер изо всех сил ударил в брезент, но не мог его сорвать — брезент был грубый и хорошо закреплен.
Все трое сейчас думали об одном: куда их везут? Если машина свернет на брусчатку и возьмет вправо — за город, а если влево — в депо.
Машина свернула вправо.
Петляя по улицам, она наконец остановилась. Стукнули дверцы кабины. К заднему борту подбежал фельдфебель:
— ’raus![2]
Два солдата выпрыгнули из кузова, третий принялся выталкивать ребят.
Они были уверены, что их привезли в Рудищанский яр. Но когда вылезли из машины, увидели в ночном сумраке городские строения. Не сразу сообразили, где находятся. Поняли только тогда, когда узнали высокое хмурое здание. Окружное управление полиции безопасности.
Здесь их, по-видимому, уже ждали. Часовой у входа не задержал.
Поднялись по ступенькам вверх, прошли несколько дверей, обитых черным дерматином, вошли в просторный душный кабинет.
За массивным полированным столом с ножками — когтистыми лапами — сидел маленький человечек в гражданском, с черной повязкой на правом глазу.
