Повесть о парашюте

Предисловие М. Галлая

Трудно было в начале тридцатых годов назвать что-либо более популярное у нашей молодежи, чем авиационный спорт: планеризм, авиамоделизм, самолетный и, конечно же, самый волнующий, самый, если хотите, романтичный из них — парашютный спорт!

На то были, разумеется, свои причины. Первые пятилетки вызвали к жизни нашу собственную авиационную промышленность. Появились советские самолеты, советские моторы. Появилась советская авиационная техника, а значит — и соответствующие ей авиационные виды спорта. Они не могли не появиться, ибо были крайне нужны: едва возникнув, наша массовая авиация сразу потребовала собственных профессиональных кадров — новую технику надо было отдать в надежные руки знающих, грамотных, по-настоящему любящих свое дело людей. А где же их найти, таких людей, как не среди молодежи, тянущейся в небо! Лозунги «Комсомолец — на самолет!» или «Дадим авиации сто пятьдесят тысяч летчиков!» были для нас в те годы не просто эффектными фразами, а самым что ни на есть прямым руководством к действию.

Надо ли говорить, какой популярностью пользовались первые мастера воздушного спорта, особенно — мастера парашютного дела, мужество и мастерство которых проявлялись особенно наглядно. Опасливое отношение к высоте, понимание того факта, что падать — это плохо, воспиталось в человеке многими миллионами лет эволюции — начиная, наверное, с того далекого дня, когда наш обезьяноподобный предок впервые сильно ушибся, свалившись со скалы или с дерева, — и давно превратилось в один из наших самых прочных и естественных инстинктов. Чтобы почувствовать это, не требовалось даже прыгать с самолета — достаточно было подняться на парашютную вышку — благо они в те годы росли как грибы в каждом городе, каждом районе, каждом мало-мальски уважающем себя парке культуры и отдыха; и прыгали с них, как говорится, и стар, и млад: начиная с проходящей предварительную тренировку группы будущих парашютистов, возглавляемых инструктором, и кончая посетителями обоего пола, порой весьма почтенного вида и далеко не комсомольского возраста, решивших не отступать перед лицом любых испытаний, но от велений века не отстать!

Очень быстро — за какие-нибудь три-четыре года — парашютизм стал явлением массовым. Многие тысячи юношей и девушек (да, да — и девушек тоже) поднимались на легких аэроклубных самолетах в воздух и бросались вниз, чтобы плавно опуститься на землю под белым куполом парашюта. Свидетельствовавший об этом значок — маленький синий ромбик с белым парашютиком — вызывал уважение и зависть тех, кто его еще не имел.

И, конечно, как у всякого по-настоящему массового явления, у парашютного дела были свои лидеры. Их имена часто появлялись в печати, а еще чаще — в изустной молве.

Минов, Мошковский, Кайтанов, Евдокимов, Афанасьев, Забелин, Фотеев, Шмидт, Евсеев… Это они экспериментировали, пробовали, исследовали новые (а поначалу «ненового» в парашютизме вообще не было) способы выполнения прыжков с разных высот, с разных самолетов, с разных фигур, в разных условиях. Экспериментировали, чтобы завтра исключительное стало массовым, достигнутое мастером — доступным новичку. Их самоотверженная работа заложила основы для возникновения и развития широко популярного, массового, безопасного (не удивляйтесь: статистика подтверждает, что парашютизм гораздо безопаснее, чем, скажем, альпинизм или мотогонки) парашютного спорта.

Впрочем, в само понятие «мастер» первые наши парашютисты вынуждены были вкладывать смысл, несколько отличный от того, который вкладывается сейчас. Их мастерство заключалось в пытливой отваге, в горячей творческой активности, в ясном понимании моральной ответственности, которую накладывало на них положение лидеров, основоположников нового сложного дела.

А вот опыта — того самого опыта, который, как известно, есть единственная вещь на свете, не имеющая заменителей, — у них еще почти не было. Опыт они только наращивали. И цена его, цена опыта, приходящая с каждым прыжком, была высокая! Характерная подробность: Николай Евдокимов — один из первых выдающихся советских парашютистов, мировых рекордсменов — выполнил первый затяжной, имея за плечами… всего около десяти прыжков с самолета вообще. Сегодня парашютиста с таким «багажом» мы считаем новичком…

Уроки, которые получали автор этой книги и его товарищи, экспериментируя на первых порах становления парашютизма, легли в основу системы правил, в дальнейшем обеспечивших высокую степень безопасности массового парашютного спорта и надежное использование парашюта в авиации и десантной службе. Все мыслимые опасности этого дела его основоположники приняли на себя — как фронтовые разведчики, вызывавшие огонь на себя ради успеха боя, ради спасения жизней своих товарищей. «Ошибаясь и дорого расплачиваясь за ошибки, заблуждаясь и исправляя свои заблуждения, мы накапливали бесценный опыт…» — говорит К. Ф. Кайтанов. Говорит — и подтверждает безукоризненную точность этих слов многими, многими фактами. Вот он рассказывает о своем первом прыжке с верхней точки петли — умение покидать самолет, находящийся в любом пространственном положении, нужно не только для спорта, а прежде всего для использования парашюта как средства спасения. Прочитайте, с какими сложностями столкнулся в этом экспериментальном прыжке отважный парашютист! И, кстати, сделайте при этом поправку на скромную сдержанность, с которой он рассказывает о трудностях и опасностях, выпавших… Нет! Не выпавших на его долю по велению какого-то слепого случая, а сознательно им самим вызванных. Опасностей, навстречу которым он — как и другие первые наши парашютисты — шел сам.