Либерия появилась на свет в тот день, когда в Чудове установили памятник Робеспьеру, Дантону и Сен-Жюсту – гипсовую глыбу с тремя головами и пятью огромными босыми ногами с чудовищными пальцами. Этот памятник да красный флаг на здании напротив церкви – вот, пожалуй, и все зримые приметы, которые советская власть принесла в городок. Ну еще улица Иерусалимская была переименована в Красноиерусалимскую, хотя этого никто не заметил, поскольку в Чудове ее все равно и до, и после революции называли Жидовской.
Девочка родилась с крыльями, настоящими птичьими крыльями.
Доктор Жерех осмотрел новорожденную и установил, что внутренние ее органы, строение мочеполовой системы и другие признаки позволяют считать девочку не животным, но существом человеческой природы.
Священник же, отец Василий Охотников, долго колебался, прежде чем крестить девочку, потому что боялся привести в стадо Христово бессловесную скотину.
В церковь мать принесла девочку тайком от мужа, убежденного большевика, который прошел всю Гражданскую, был трижды ранен, дважды контужен, награжден именным оружием и дослужился до комиссара пехотного полка. Именно он и назвал дочь Либерией. Крылья его ничуть не напугали, напротив, Иван Дмитриевич Бортников гордился тем, что произвел на свет ребенка новой породы, девочку, которая положит начало преображению человечества, окрыленного и свободного от унизительного притяжения к земле и другим старым ценностям и идеалам.
В их семье никогда не было уродов, хотя чудаков хватало. Прабабушка Либерии по материнской линии умела разговаривать со змеями, а по ночам оборачивалась сорокой. А прапрадед ее по отцу, дьякон, решил однажды прыгнуть с церковной колокольни, чтобы от страха у него выросли крылья, однако вместо крыльев вырос хвост, которым дьякон зацепился за ветку березы и спасся таким образом от верной смерти.
Люди вспоминали об этом, гадая, кем же вырастет Либерия – ангелом или демоном.
«Старухой она вырастет, – говорила ее мать с горечью. – Одинокой черной старухой».
Каждый год семья Бортниковых прирастала ребенком, и все дети, к радости матери, рождались без крыльев и без хвостов.
Отца это немножко огорчало, но вообще-то ему тогда было не до детей. Ивана Дмитриевича назначили налоговым инспектором, и он с утра до вечера мотался по району. Несколько раз на него покушались. Однажды на лесной дороге его избили до полусмерти, а потом привязали к лошади и пустили ее галопом. Через месяц Иван Дмитриевич пришел в себя, но исполнять прежние обязанности уже не мог. Его назначили начальником почты.
К тому времени в семье Бортниковых было пятеро детей, здоровых, веселых и бойких. Либерия же росла замкнутой и нелюдимой. Крылья мешали ей ходить, и она целыми днями сидела в углу двора на жердочке под навесом, где принимала пищу и справляла нужду. Там же она и спала до холодов. А с наступлением зимы перебиралась на чердак, ближе к печной трубе.
На семейном совете было решено не отдавать ее в школу. У Ивана Дмитриевича появилось свободное время, и он решил сам заниматься образованием дочери. Ему было жалко дочь, которая сидела на своей жердочке нахохлившись, в стороне от настоящей жизни.
Либерия оказалась смышленой девочкой: она быстро освоила азбуку и таблицу умножения, и вскоре они приступили к изучению «Капитала».
Либерию пугало будущее, в котором для нее не было места. Отец пытался разубедить ее. Он говорил, что крылатая женщина лучше любого голубя может справиться с доставкой почтовых отправлений. Более того, если голубь способен нести только записочку или маленькую коробочку, скажем, с обручальным кольцом, то крылатая женщина может доставить адресату пуд картошки, вязанку дров или даже собрание сочинений Троцкого. Кроме того, ее можно использовать при строительстве телеграфных линий, ремонте крыш и топографической съемке местности. А еще она могла бы здорово помочь военным: разведка в оперативно-тактической глубине фронта, диверсии на коммуникациях противника, доставка боеприпасов, провизии и медикаментов подразделениям, оказавшимся в окружении, наконец, бомбежка с воздуха…