Рекс Стаут
Повелительница павианов
Перевел с англ. А. Шаров
В тот день у меня была большая запарка, и лишь избыток природного благоразумия не дал мне выйти на свежий воздух и немного отдышаться. Я лишь изредка спускался в кабинет, тщательно прикрывал за собой дверь в коридор и устраивался в кресле, взгромоздив ноги на стол. А потом закрывал глаза и делал дыхательные упражнения.
Я дал маху дважды - когда Билл Макнаб, заядлый цветовод и издатель "Газетт", предложил Ниро Вулфу как-нибудь пригласить в гости членов Манхэттенского клуба любителей цветов, чтобы они полюбовались его орхидеями, я должен был предвидеть, что мне сулит это мероприятие. Когда день был назначен и приглашения разосланы, мы с Вулфом условились, что Фриц и Сол будут встречать гостей в прихожей, а я, Теодор и сам Вулф развлекать их в оранжерее. Кабы меня не подвел здравый смысл, я бы решительно воспротивился такому раскладу, но не слелал этого и в итоге полтора часа толкался в толпе гостей Вулфа, раскланиваясь и рассылая во все стороны псевдовосторженные улыбки.
Все было бы ещё ничего, найдись среди гостей такие, созерцание которых радовало бы глаз. Спору нет, вступить в Манхэттенский клуб любителей цветов весьма непросто, но, похоже, критерии отбора там очень отличаются от моих. Мужчины, впрочем, были вполне заурядные, ничего особенного. Но женщины! Они льнули к цветам с какой-то изуверской нежностью, а все потому, что цветы не могли ответить им взаимностью.
Одна, правда, оказалась довольно миленькой, но всего одна. Мне пришла охота заглянуть в неотапливоемую часть оранжереи, тут-то я и увидел эту девицу в конце коридора. С расстояния в десять ярдов она казалась более-менее привлекательной, а когда я сумел, лавируя среди цветоводов, подобраться к ней, чтобы ответить на вопросы, если они у неё возникнут, то убедился, что глаза не обманули меня: девица метнула на меня быстрый косой взгляд, и я понял, что она без труда отличит мужчину от цветка. Она молча улыбалась и протискивалась сквозь толпу в обществе своих спутников - двух мужчин и дамы не первой молодости. Чуть погодя я предпринял ещё одну безуспешную попытку приблизиться к девице, а потом, опасаясь, что улыбка намертво приклеится к моей физиономии, решился на самовольную отлучку, чтобы передохнуть. Я бочком подобрался к торцу отапливаемого отделения оранжереи и юркнул в дверь.
Насколько я помню, а память у меня неплохая, в старом особняке Ниро Вулфа на Западной тридцать пятой улице ещё никогда не собиралось столько народу. Я забежал в свою спальню за сигаретами, потом спустился этажом ниже и заглянул в коридор, дабы убедиться, что спальня Вулфа на замке. Затем я проверил, как Фриц Бреннер и Сол Пензер справляются с приемом и проводами гостей, и отправился в кабинет.
Прошло минут восемь или десять, я успел расслабиться и немного отдохнуть, когда вдруг открылась дверь, и девица вошла в кабинет. На этот раз она была одна. Пока она закрывала дверь, я успел вскочить и любезно проговорить:
- А я тут сижу и размышляю, удастся ли...
Увидев её лицо, я осекся. На первый взгляд, лицо как лицо, но на нем читалась тревога. Сделав несколько шагов, девица упала в желтое кресло посреди комнаты.
- У вас найдется что-нибудь выпить? - спросила она.
- Конечно. - Я достал из бара бутылку виски.
Ее руки дрожали, но она не расплескала ни капли и осушила бокал в два приема.
- Еще? - спросил я.
Девица покачала головой. Ее блестящие карие глаза подернулись поволокой, и она вдруг устремила на меня долгий пытливый взгляд.
- Вы Арчи Гудвин, - сказала она.
Я кивнул.
- А вы, надо полагать, египетская царица.
- Я - повелительница павианов, - объявила девица. - Они-то и научили меня говорить. - Она поискала, куда бы поставить бокал, и я забрал его у гостьи. - Посмотрите, как у меня руки трясутся, - проговорила она.
С этими словами повелительница павианов вытянула руку, и я мягко пожал её, взяв в ладони.
- У вас немного расстроенный вид, - заметил я.
- Мне необходимо увидеться с Ниро Вулфом, причем немедленно, пока я не передумала, - сказала она, не сводя с меня глаз. - Я влипла в препоганейшую историю, но могу выпутаться, если уговорю Ниро Вулфа мне помочь.
Я ответил, что едва ли она сумеет встретиться с Вулфом до окончания приема. Гостья огляделась и спросила:
- Сюда могут войти?
- Нет, не могут, - ответил я.
- Можно мне ещё глоток?
Я ответил, что сначала ей нужно успокоиться, и девица не стала возражать, но поднялась и налила себе сама. Я нахмурился, сел и принялся наблюдать за ней. Должен признаться, девица производила несколько странное впечатление. Едва ли она состояла в клубе любителей цветов. Снова опустившись в кресло, она посмотрела на меня и задумчиво проговорила:
- А может, вам рассказать?
- Многие так и делают, - скромно ответил я. - Ладно, рассказывайте.
- Ну что ж... Меня могут обвинить в мошенничестве.
- Да? И чем вы занимаетесь? Передергиваете в канасту?
- Я не о шулерстве, - нервно кашлянув, сказала девица. - Напомните мне как-нибудь, чтобы я поведала вам историю своей жизни. О том, что мой муж погиб на войне, и мне пришлось опуститься до мошеннических трюков. Ну, что, распалила я ваше любопытство?
