Потапыч

Потапыч

Авторы:

Жанр: Советская классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Фрагмент

Всего в книге 3 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

«Снег уже стаял, но весенние морозцы сковывают землю.

В ночную тишину падает надсаживающийся пьяный крик:

– Пота-а-пыч!.. А-а-ать? Пота-а-апыч!..»

Читать онлайн Потапыч


I

Снег уже стаял, но весенние морозцы сковывают землю.

В ночную тишину падает надсаживающийся пьяный крик:

– Пота-а-пыч!.. А-а-ать? Пота-а-апыч!..

Ветер подхватывает крик и кружит над пустынной площадью неуютного села. Как большой мрачный гроб, темнеет здание волостного правления. Новое крыльцо пахнет сосной. Мутно белеют в полумгле лужи и колесники дороги. А за дорогой – молчаливые и холодные поля.

– Ста-ри-ик!.. А-аать?.. Задремал, ста-арик? Пота-а-апыч!..

Против волостного правления дощатый, крытый соломой пожарный сарай. Оттуда неторопливо выныривает человеческая тень, качается и плывет в ночном тумане. Навстречу ей с крыльца сползает другая человеческая тень.

Это старшина, еще не протрезвившийся после короткого сна, вышел освежиться и кстати проверить ночной пожарный караул. Строгим и хриплым голосом он кричит:

– Спа-ал, старик?.. А?..

– Здравствуй, Микита Кузьмич!.. – слышится в ответ.

– Здоров буди!

Через силу бредет от сарая дряхлый старик. Сняв замызганную ватную шапчонку и опираясь на толстую кленовую палку, он тяжело ковыляет к крыльцу. На старике короткий заплатанный полушубок, не доходящий до колен. Ноги обуты в рыжие стоптанные валенки и в полусвете похожи на кривые медвежьи лапы.

– Ты чего же, старик?.. Аль умер? Почитай, целый час тебя старшина кличет, а ты хотя бы што!.. А-ать?.. Право, так и думал, што ты умер али заснул…

– Прости, Микита Кузьмич! Слаб ухами стал… Ты уж не взыскуй с меня строго…

– То-то не взыскуй… Знаю сам… Ну, да ладно… Чего с тебя такого взять? – бормочет старшина.

Старшина в новой суконной поддевке и кожаных высоких сапогах… От него пахнет вином. Потапыч успокаивается. Он знает, что когда старшина пьян, то становится добрей и сговорчивей, не так, как другие драчуны.

– Пожалей, Микита Кузьмич, старика!.. Чать, душа-тело пить-есть хотят… не гадал, не чаял, что на девятом вот десятке лет кормильцем сделаюсь, – надрывно и жалостливо говорит Потапыч. – Деваться некуда, кормить семью некому… Хоша и нет силы, а хлеб надо заработать…

– Знаю, знаю…

Оба молчат. Потапыч виновато жмется в полушубке.

– Потерпи, Микита Кузьмич!.. О-о-хо-хо! Вот внук с войны вернется – всем полегче станет! Чего ж подеешь?.. Один я из работников-то остался в семье поилец-кормилец, небось не сладость… Как внук вернется, то и помирать можно… А сейчас и умирать-то нельзя, семья не отпускает.

– Ладно, ладно… – бормочет старшина. – Нешто и мне сласть? Вот взял я вас к сараю, старого да малого, а теперь и сухотись! Начальство поди с меня первого спросит, коли беда случится…

– Ну, уж и приключится? С чего приключиться? О-о-хо-хо! Разве можно?

– То-то!.. Хочешь по человечеству, а вместо того виноватым станешь. Ну-ну, карауль! Пожарный струмент в справности?


С этой книгой читают

Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Отец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Хороший конец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


История одного адепта

21 глава. От 30.01.2014   Аннотация: Что ж, поздравляю тебя, юноша - ты поступил в Академию Магии. Однако не стоит так радоваться. Здесь тебе не детский сад - у нас не забалуешь: дуэли, враги, друзья и непонятные дневники. Стоп! Что еще за дневник? Ты где его нашел? А ну ка верни на место!   Ведется от третьего лица. Фентези.   Забираю на переработку на неопределенный срок в связи с разочарованными отзывами. Нужно перечитать, переосмыслить написанное и понять, к чему я это хочу привести.


На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье]

Этот роман можно читать в любом возрасте – в нём много добра, юмора, фактического материала времён заселения американцами индейских территорий. Повествование идёт от имени Лоры, жившей с сёстрами и родителями в Большом лесу, затем среди дикой прерии, на берегу Тенистого ручья, у Серебряного озера. Снежные бури, степные пожары, индейцы, саранча, голод… не раз заставляли поселенцев сниматься с места и снова пускаться в путь. Вместе с описанием жизни на каждой странице романа – искренняя любовь - к отцу, матери, сёстрам; милые подробности жизни, диалоги, песни отца, стремление матери воспитать маленьких леди среди дикой природы.


Другие книги автора
Бунт

«Сумрачны подернутые туманной завесой дали. Обложной дождь уже третий день поливает дорогу и поля. Холодно по-осеннему, хотя только еще начало лета. Тучи низко и быстро несутся над землей косматыми птицами. Придорожные ветлы с отяжелевшими ветвями издали круглятся, как большие черные шатры. Пусто в полях, лишь кое-где копошатся, несмотря на дождь, люди…».


Тайга разбужена

«Родион вот уже несколько дней на заимке. Изба слажена на славу. Как художник, любовно выполнивший задуманную работу, не нарадуется он на создание рук своих: позванивает топориком, пробует, крепко ли в пазах, ковыряет ногтем конопатку, сухой олений мох…».


Крыга

«Никто не слышал, как в избе скрипнула дверь и вошел заиндевевший от мороза Крыга, громадный в своем недубленом коротком полушубке, сгорбившийся от постоянных забот. На обшарпанных кирпичах истопленной кизяками русской печи крепко спали ребятишки, прикрытые ветошью, на полатях, разметав голые руки по доскам, ворочалась и бредила жена Крыги – Авдотья…».


Смерти нет

«Сколько лет было Акиму, никто не мог сказать, да и сам он не знал.Хозяйка его умерла, дети выросли, и сам он одряхлел так, что не мог уже работать: только липовые лапотки плел. Семья жила вместе неразделенная, в одной избе, – но нужды с каждым днем не убывало, а прибавлялось.Тяжело было смотреть Акиму на эту бедность, и он совестливо, с душевной болью принимал каждый кусок хлеба…».