Последняя надежда

Последняя надежда

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 3 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

«…– Эк, скажи на милость, какие деньжищи крутятся на этом телевидении, – вздохнул Кузьма Афанасьевич, принимаясь скручивать цигарку из туалетной бумаги. – Пришел, значит, угадал, и получи вещь. Не пахал, не сеял, а урожай собрал. Чудно, ей-богу, чудно. – Помолчал малость, выпуская из себя дым в печную прорву, и продолжил: – Тут вот на пенсию кое-как, стал быть, а там, понимаешь ли… такое дело. Дуриком попал пальцем в небо – и на? тебе стиральная машина. Или еще что. Выучи всякие там премудрости, ходи, значит, на эти игрища и выигрывай. Или, положим, по знакомству…»

Читать онлайн Последняя надежда


Виктор Мануйлов

Последняя надежда

В печной трубе волком выл декабрьский ветер, пригоршнями кидал мокрый снег в окна, и тот стекал по стеклу горючими слезами. Близился Новый год, время настоящих холодов давно приспело, а на дворе не поймешь что: то ли осень не хочет уходить, то ли зима загуляла в краях неведомых.

В избе, бывшей когда-то обыкновенной пятистенкой, но переделанной на городской манер, в комнате-кухне, куда выходит черный зев русской печки, у маленького телевизора сидели двое: Елизавета Ивановна и Кузьма Афанасьевич Дрожкины, семидесятилетние старики. Ветер раскачивал и трепал телевизионную антенну – и на экране прыгало изображение, попеременно становясь то цветным, то черно-белым, иногда пропадал или становился невнятным звук, или экран застилала снежная пороша.

Шла передача местного телевидения под названием «Чудесная поляна». Упитанный мужчина почтенного возраста, лысоватый, но при усах, топтался вокруг стола, на котором громоздились коробки, и восторженным голосом выкрикивал:

– Итак, перед вами пять вариантов ответа: Авачинский, Везувий, Кракатау, Попокатепетль и Фудзияма. Вопрос: извержение какого из названных вулканов в позапрошлом веке было наиболее сильным? Приз за правильный ответ… стиральная машина! На размышление – одна минута! Время… пошло! – И резко взмахнул рукой.

Четыре женщины, возраст которых был искусно снижен лет на десять обильной косметикой, и один мужчина в красном галстуке тупо взирали на большой экран, на котором текла куда-то огненная лава, вздымались тучи пепла и летели огромные булыжники. Вокруг них амфитеатром сидели зрители и тоже пялились на экран в ожидании чего-то невероятного за свои собственные деньги. Или хотя бы вожделенной возможности заглянуть в равнодушное очко телекамеры, чтобы знакомые увидели, что и они тоже там были.

Огромный циферблат равнодушно отсчитывал секунды. Время стремительно таяло.

Мужчина в красном галстуке встрепенулся первым, по-ученически поднял руку и произнес не слишком уверенно:

– Мне кажется… Везувий.

– Есть первый ответ! – в восхищении вскричал ведущий и даже подпрыгнул от возбуждения, которое его распирало. – Кто имеет другое мнение?

– Мне кажется… кажется, что это… этот самый… – и женщина лет тридцати показала на экран со светящимися надписями. Затем набрала воздуху и выкрикнула так, как на пустынной ночной улице кричат «Караул!»: – Фудзи-я-яма!

– Фудзи-я-яма! Бра-аво! Осталось одиннадцать секунд! Кто еще? – вскинул вверх руки ведущий от переполнявших его чувств.

– Кра… Крака-тау! – почти прошептала одна из трех еще не выступавших женщин, в парчовом платье с открытыми плечами. И даже рот открыла от страха.

– Краката-аууу! Ура! Краката-аууу! Время кончилось, дамы и господа! Посмотрим правильный ответ. Ита-ак… ита-ааак! Что там у нас с экраном? Что, в конце концов, у нас с экраном, господа? Ах, у нас с экраном ничего, у нас на экране рекламная па-ааа-у-зааа! Подождем правильный ответ!

Господа еще шире открыли рты и вытянули шеи.

На экране молодой человек брился необыкновенной бритвой, необыкновенная молодая женщина терлась щекой о его необыкновенно чисто выбритый подбородок. Затем другой молодой человек чистил зубы необыкновенно полезной пастой, а необыкновенно очаровательная женщина вдыхала выдыхаемый им необыкновенный аромат и по-кошачьи жмурилась от необыкновенного удовольствия. И только после этого экран поморгал-поморгал, и вместе с кипящей лавой и пеплом из кратера стали вылетать буквы, покрутились, не находя себе места, опали и выстроились в слово.

– Ответ на экране! – взвизгнул ведущий от восторга. – Кра-ка-та-у! Браво! Госпожа Липская, стиральная машина ваша! Аплодисменты победителю второго тура!

Женщина в парче взвизгнула громче ведущего и захлопала в ладоши. Остальные похлопали приличия ради победительнице, вовсе не разделяя ее восторга, и понуро побрели на трибуны амфитеатра…

И в тот же миг на экране телевизора в избе снова рассыпался белый снег. Затем экран и вовсе погас, а вместе с ним погасла и тусклая лампочка под потолком, и лишь в черной утробе печи светились красные угольки.

– Ах, чтоб их черт! – произнес Кузьма Афанасьевич, имея в виду тех, кто командует столбами и висящими на них проводами.

Елизавета Ивановна молча вынула стекло из керосиновой лампы, чиркнула спичкой, подожгла фитиль, водрузила стекло на место – и черные бревна, все в длинных и глубоких трещинах, с торчащими из пазов клочками мха, осветились красноватым светом.

– Эк, скажи на милость, какие деньжищи крутятся на этом телевидении, – вздохнул Кузьма Афанасьевич, принимаясь скручивать цигарку из туалетной бумаги. – Пришел, значит, угадал, и получи вещь. Не пахал, не сеял, а урожай собрал. Чудно, ей-богу, чудно. – Помолчал малость, выпуская из себя дым в печную прорву, и продолжил: – Тут вот на пенсию кое-как, стал быть, а там, понимаешь ли… такое дело. Дуриком попал пальцем в небо – и на́ тебе стиральная машина. Или еще что. Выучи всякие там премудрости, ходи, значит, на эти игрища и выигрывай. Или, положим, по знакомству. Этот-то, с усами который, в накладе небось не остается.


С этой книгой читают
Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 4

Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.


Ладья тёмных странствий. Избранная проза

Борис Александрович Кудряков (1946–2005) – выдающийся петербургский писатель, фотограф и художник. Печатался в самиздатском сборнике «Лепрозорий-23», в машинописных журналах «Часы», «Обводный канал», «Транспонанс». Был членом независимого литературного «Клуба-81». Один из первых лауреатов Премии Андрея Белого (1979), лауреат Международной отметины им. Давида Бурлюка (1992), Тургеневской премии за малую прозу (1998). Автор книг «Рюмка свинца» (1990) и «Лихая жуть» (2003). Фотографии Б. Кудрякова экспонировались в 1980-х годах на выставках в США, Франции, Японии, публиковались в зарубежных журналах, отмечены премиями; в 1981 году в Париже состоялась его персональная фотовыставка «Мир Достоевского».


Черное солнце

Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.


Голоса

«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.


Жить, обгоняя рассветы

Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!


Таежный робинзон

«Слова… будто подтолкнули Ахмада. Вот удобный случай бежать. Собак нет, ограждения нет, а в таежной чащобе какая может быть погоня. Подумал так и тут же отбросил эту мысль. В одиночку в тайге не выживешь. Без еды, без укрытия и хищников полно.…В конце концов, смерти никому не дано избежать, и гибель на воле от голода все-таки казалась ему предпочтительнее расстрела в одном из глухих карцеров БУРа, барака усиленного режима».Роман опубликован в журнале «Неман», № 11 за 2014 г.


В Калифорнии морозов не бывает

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Реальность снов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары.


Морские рассказы

Опубликовано в журнале "Иностранная литература" № 12, 1969Из рубрики "Авторы этого номера"...Публикуемые рассказы переданы автором «Иностранной литературе» в рукописи.


Другие книги автора
Жернова. 1918–1953. После урагана

«Начальник контрразведки «Смерш» Виктор Семенович Абакумов стоял перед Сталиным, вытянувшись и прижав к бедрам широкие рабочие руки. Трудно было понять, какое впечатление произвел на Сталина его доклад о положении в Восточной Германии, где безраздельным хозяином является маршал Жуков. Но Сталин требует от Абакумова правды и только правды, и Абакумов старается соответствовать его требованию. Это тем более легко, что Абакумов к маршалу Жукову относится без всякого к нему почтения, блеск его орденов за военные заслуги не слепят глаза генералу.


Жернова. 1918–1953. Обреченность

«Александр Возницын отложил в сторону кисть и устало разогнул спину. За последние годы он несколько погрузнел, когда-то густые волосы превратились в легкие белые кудельки, обрамляющие обширную лысину. Пожалуй, только руки остались прежними: широкие ладони с длинными крепкими и очень чуткими пальцами торчали из потертых рукавов вельветовой куртки и жили как бы отдельной от их хозяина жизнью, да глаза светились той же проницательностью и детским удивлением. Мастерская, завещанная ему художником Новиковым, уцелевшая в годы войны, была перепланирована и уменьшена, отдав часть площади двум комнатам для детей.


Жернова. 1918–1953.  Москва – Берлин – Березники

«Настенные часы пробили двенадцать раз, когда Алексей Максимович Горький закончил очередной абзац в рукописи второй части своего романа «Жизнь Клима Самгина», — теперь-то он точно знал, что это будет не просто роман, а исторический роман-эпопея…».


Жернова. 1918-1953. Вторжение

«Все последние дни с границы шли сообщения, одно тревожнее другого, однако командующий Белорусским особым военным округом генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов, следуя инструкциям Генштаба и наркомата обороны, всячески препятствовал любой инициативе командиров армий, корпусов и дивизий, расквартированных вблизи границы, принимать какие бы то ни было меры, направленные к приведению войск в боевую готовность. И хотя сердце щемило, и умом он понимал, что все это не к добру, более всего Павлов боялся, что любое его отступление от приказов сверху может быть расценено как провокация и желание сорвать процесс мирных отношений с Германией.