Если бы Сиси де Пуатье знала, что ее убьют, она бы, наверное, купила рождественский подарок своему мужу Ричарду. Возможно, она бы даже захотела посетить школу для девочек мисс Эдвардс и посмотреть рождественское представление, в котором должна была участвовать ее нескладная толстуха-дочь. Если бы Сиси де Пуатье знала, что конец так близок, она бы, вероятно, предпочла провести остаток отпущенного ей времени на работе, а не в самом дешевом номере монреальского отеля «Риц», да и ее отношение к находящемуся рядом мужчине по имени Саул было бы совсем другим.
— Так что ты о ней думаешь? Тебе нравится? — требовательно вопрошала она, положив книгу на свой бледный живот.
За последние дни Саулу уже порядком надоел этот вопрос. Где бы они ни находились — на деловых встречах, за ужином или даже в такси, которое проезжало по заснеженным улицам Монреаля, — Сиси каждые пять минут склонялась над необъятной сумкой и с торжествующим видом извлекала оттуда свое творение с таким видом, как будто оно было, как минимум, плодом еще одного непорочного зачатия.
— Мне нравится фотография.
Похвалив собственную работу, Саул прекрасно понимал, что это будет воспринято как оскорбление, но он понимал и то, что больше не в состоянии осыпать Сиси похвалами, которых она постоянно жаждала. Ему все опротивело. Саул чувствовал, что с каждой минутой, проведенной рядом с этой женщиной, он становится все более похожим на нее. Не внешне, конечно. Будучи на несколько лет младше его, Сиси в свои сорок восемь лет оставалась стройной, жилистой и подтянутой. Ее зубы сверкали неестественной белизной, а волосы были неправдоподобно белокурыми. Каждый раз, когда Саул ласкал ее, ему казалось, что он пытается пробудить к жизни ледяную статую. В этой эфемерной, холодной красоте таилось определенное очарование, но тем большую опасность представляла она для тех, кто находился рядом. Саулу казалось, что если эта хрупкая скульптура однажды разобьется, то просто погребет его под грудой ледяных осколков.
И дело было не только и не столько во внешности. По отношению к нему Сиси не проявляла и малой толики той нежности, с какой она поглаживала глянцевый переплет своей книги. Ее ласки всегда были бездушны и напоминали леденящие порывы зимнего ветра. Саулу казалось, что исходящий от этой женщины холод проникает сквозь кожу и вымораживает его изнутри, постепенно уничтожая все то теплое и человечное, что в нем еще сохранилось.
Пятидесятидвухлетний Саул Петров лишь недавно начал замечать, что старые друзья уже совсем не такие красивые, умные и талантливые, какими были когда-то. Честно говоря, ему становилось просто скучно в их обществе. И судя по тому, что его приятели, в свою очередь, украдкой позевывали во время разговора с ним, это чувство было взаимным. Все они постепенно превращались в толстеющих, лысеющих зануд, и Саул не стал исключением. Было не слишком приятно осознавать, что женщины все реже смотрят в твою сторону, что лечащий врач все настойчивее советует проверить состояние предстательной железы, а сам ты подумываешь о том, чтобы сменить горные лыжи на обычные. Но это как раз можно было пережить. Не от этого Саул Петров в ужасе просыпался в два часа ночи от зловещего нашептывания в ухо. Этот голос был знаком ему с детства. Только тогда он пугал его чудовищами, притаившимися под кроватью, а теперь настойчиво твердил о том, что люди считают его скучным и неинтересным. Саул глубоко вдыхал ночной воздух, стараясь успокоиться и убедить себя в том, что предательский зевок приятеля, с которым он ужинал накануне, объясняется выпитым вином или magret de canard[1]или тем, что их обоих, одетых в по-зимнему плотные свитера, просто разморило в тепле монреальского ресторана.
Но голос не умолкал. Он продолжал нашептывать, что это только начало. Предупреждал о неумолимо надвигающейся катастрофе. Напоминал о том, что Саул прекрасно знал и без него. Все меньше людей проявляло искренний интерес к его болтовне. Все чаще его собеседники украдкой поглядывали на часы, с нетерпением ожидая момента, когда можно убудет откланяться. Все лихорадочнее их глаза обшаривали комнату в поисках более интересной компании.
Именно поэтому он позволил Сиси соблазнить себя, не предполагая, что тем самым приглашает чудовище из своих детских кошмаров переместиться из-под кровати непосредственно в кровать. Саул подозревал, что является лишь очередной жертвой, принесенной на алтарь непомерного эгоцентризма этой женщины. Этот кровожадный монстр уже без остатка поглотил ее саму, ее мужа и даже ее несуразную дочь, а теперь деловито расправлялся с ним.
Общение с ней уже успело ожесточить его, и Саул стал презирать себя. Но не настолько сильно, насколько презирал ее.
— Это выдающаяся книга, — сказала Сиси, игнорируя его выпад. — Ее ждет грандиозный успех. — Она помахала книгой у него перед носом. — На свете столько людей, снедаемых беспокойством и тревогой. Они раскупят ее в мгновение ока. — Сиси отвернулась к окну, из которого открывался безрадостный вид на здание напротив, но она смотрела в него так, словно видела перед собой толпы восторженных почитателей. — Я создала ее для них, — добавила она, оборачиваясь к Саулу.
