В долине цвели гранаты. На фоне ослепительно блистающих горных вершин украшенные нежно-розовыми лепестками деревья казались лейтенанту Александру Демакову сказочными декорациями. Лишь дурманящий аромат цветов не оставлял сомнений: буйствовала весна. Это была третья весна Афганистана после Апрельской революции.
— А у нас, на Каме, по утрам еще морозит, — обернулся к офицеру идущий впереди рядовой Фердинанд Валиев. Служба у солдата подходила к концу, и он все чаще и чаще уносился мыслями в родные края.
— Еще морозит, — машинально повторил Александр, на мгновение представив свою сибирскую деревню в хвором снегу, речку за огородом с ноздреватыми проталинами льда.
— Разговоры! — как бы спохватился он, чтобы заглушить воспоминания.
Рассредоточившись, мотострелковый взвод, который возглавлял он, заместитель командира роты по политчасти лейтенант Демаков, осторожно продвигался вдоль садов и виноградников, аккуратно обработанных полей и огородов с ранними овощами — так называемой зеленой зоны, в отличие от горных и пустынных районов. Обязанности взводного Александр исполнял со вчерашнего дня: заболел лейтенант Александр Тарнакин, и политработнику пришлось подменить его. Тишина стояла удивительная. Слышался лишь мерный шорох шагов. А она, тишина, порой хуже раскатов орудийного грома. Ведь не знаешь, где тебя поджидает враг, из-за какого валуна ударит его пулемет или автомат.
За небольшим кишлаком взвод резко повернул в горы — туда убегала единственная в этом месте дорога. Цветущая долина осталась позади.
Это были места, где зверствовала крупная банда муллы Ахмада. Бандиты жестоко расправлялись с активистами и бойцами самообороны, ставили мины на дорогах и тропах. Участились случаи нападения душманов на колонны с мирным грузом для дехкан.
Взвод спешил в район заброшенного кишлака, жителей которого за поддержку правительства республики бандиты сожгли. Демакову с подчиненными предстояло занять небольшую горную площадку, нависшую над проходящей ниже извилистой дорогой, и обеспечить безопасность большой автоколонны, что проследует через ущелье во второй половине дня.
Горная площадка, хорошо защищенная со всех сторон, представляла собой удобную позицию, но имела существенный недостаток: исключала возможность использования техники. Бронетранспортеры не могли подняться к ней.
Определенный участок дороги справа предстояло охранять первому взводу, которым командовал старший лейтенант Владимир Кушнарев.
Дороги... Та, что предстояло охранять, с незапамятных времен пересекала огромные пустынные плоскогорья, обрамленные крутолобыми скалами, цветущие долины, быстрые холодные реки. Она соединяла Среднюю Азию со сказочным некогда Индостаном.
Еще в детстве Демакову попалась в руки растрепанная книжка о походах Александра Македонского. В ней были картинки: войско штурмовало древнюю крепость; воин в латах сражался с гигантским вараном, похожим на вымершего ящера; жестокий смерч засыпал песком заблудившийся караван верблюдов. Книжка так увлекла Сашу, что он начал просить в сельской библиотеке все, что писалось о Средней Азии той поры. Он узнал, что те неведомые земли привлекали алчные взоры и персидских царей, и Искандера Зулькарнайна (Александр Двурогий — так называли на Востоке Александра Македонского). Не миновали их английские колонизаторы. Орда за ордой накатывались на эту землю, и несть числа тем, кто был убит, проткнут копьями, изрублен мечами, сожжен в огне, посажен на кол.
Дороги, дороги... Испокон веков по ним в Афганистане тянулись и верблюжьи караваны разноплеменных купцов, и овечьи отары, и кибитки кочевников-скотоводов. Добротные дороги для горных жителей сокращают расстояния, сближают и объединяют их. И враги знают это. Всеми силами и средствами они пытаются перерезать эти артерии жизни. Душманы хотят затормозить развитие страны. Богачам выгодно держать народ в нищете и темноте — так им легче повелевать.
Лейтенант Демаков все это отлично понимает. И считает своим долгом помочь афганскому народу в строительстве новой жизни. Еще на рассвете, получив задачу, он сразу же отправился к подчиненным и лично проверил их готовность — получены ли боеприпасы, сухой паек, осмотрел оружие. Поинтересовался настроением каждого. Самый высокий во взводе рядовой Сергей Варнавский отмалчивался и хмурил брови.
— Что, Сережа, молчит Буденновск? — посмотрел Демаков в глаза солдату.
Тот ничего не ответил, только пожал плечами. Но политработник понимал, в чем дело. Если из Кабула приходил винтокрылый «почтарь», и писем Варнавский не получал (а такое иногда случалось), то Сергей, по натуре человек впечатлительный, обычно уходил в себя. В далеком Буденновске жили его родители и еще один дорогой ему человек, при виде каллиграфического почерка которого у парня светлело лицо.
— Выше голову, — озорно подмигнул ему Демаков. — Жизнь прекрасна и удивительна! А письмо твое просто еще не успели на почте рассортировать. Не так ли, Азамат? — обратился офицер к рядовому Ягофарову.
— Точно так, — мягко улыбнулся тот.
Азамат Ягофаров во взводе и даже в роте выделялся начитанностью, обаянием. Силой своей эрудиции он покорял товарищей и к нему всегда прислушивались. У Демакова с ним сложились дружеские отношения. Они часто спорили, обсуждали прочитанные книги. Нередко к своим минидиспутам привлекали и других.