А. Й. Казински
Последний праведник
Два предварительных замечания для читателя
Упоминаемая в романе легенда о «праведниках» изложена в иудейском Талмуде — своде записанных в Израиле и Вавилонии религиозных положений, которые, согласно преданию, являются точной передачей слов Бога, обращенных к Моисею. Бог сказал, помимо прочего, что на Земле всегда будут жить тридцать шесть праведников. Эти тридцать шесть человек защищают всех остальных. Не будь их, человечество бы погибло.
Тридцать шесть праведников сами не знают о том, что они избраны.
* * *
11 сентября 2008 года в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке состоялась самая большая на сегодняшний день международная конференция, посвященная околосмертным переживаниям, под руководством доктора Сэма Парниа. Целью конференции было обсуждение растущего числа околосмертных переживаний, каждый год регистрируемых по всему миру: люди, вернувшиеся к жизни после клинической смерти, описывают невероятные явления, природу которых наука не в состоянии объяснить.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Книга Мертвых
Земля! не закрой моей крови, и да не будет места воплю моему.
Книга Иова, глава 16
Люди умирают постоянно. Часто — в больницах. Поэтому план казался гениальным. Простым, почти банальным:
Все случаи околосмертных переживаний, когда-либо рассказанные врачам, должны фиксироваться. Где? В отделениях «скорой помощи», конечно. В рассказах всех этих людей, переживших клиническую смерть — когда дыхание остановилось, а сердце перестало биться, — есть один повторяющийся сюжет: все они помнят, как парили в воздухе. Как поднимались вверх, висели под потолком и рассматривали оттуда самих себя. Часто они описывают детали, которые мозг в предсмертном опьянении никак не мог выдумать: как врач перевернул вазу, что он (или она) кричал медсестрам, кто и когда заходил в палату или выходил из нее. Некоторые могут даже рассказать, что происходило в соседнем помещении. Раньше все это не рассматривалось наукой, но теперь положение вещей должно измениться; отделения «скорой помощи», интенсивной терапии и травмпункты, где чаще всего возвращают людей с того света, сыграют тут главную роль. Основным инструментом международного исследования околосмертных переживаний стали самые обычные полочки, подвешенные под потолком. На полки выкладываются фотографии или картинки изображением вверх, так что только человек, который висит над комнатой, может увидеть рисунок.
Агнес Давидсен входила в датскую исследовательскую команду. Врачи план высмеяли, но возражать против полок не стали, лишь бы энтузиасты сами оплачивали все связанные с этим работы. Агнес присутствовала при монтаже полок в Королевской больнице в Копенгагене. Она сама придерживала стремянку, на которую взобрался один из санитаров с запечатанным конвертом в руках, и сама выключила свет, прежде чем он вскрыл печать и выложил содержимое конверта на полку. Никто за пределами главного штаба проекта не знал, что изображено на рисунках. Где-то по соседству работал телевизор, бормотал что-то о подготовке к климатическому саммиту в Копенгагене. Французский президент Николя Саркози заявил, что Европа не допустит повышения температуры земного шара больше, чем на два процента. Помогая санитару сложить стремянку, Агнес покачала головой. Слова Саркози звучали совершенно безумно. Не допустит. Как будто температуру земного шара можно регулировать вручную, как на термостате.
Она поблагодарила санитара и запрокинула голову, рассматривая полку под потолком. Теперь остается только ждать, чтобы из больницы позвонили с новостью, что в этой палате кто-то умирал.
Умирал, но снова вернулся к жизни.
Храм Юнхэгун, Пекин — Китай
Его разбудили вовсе не подземные толчки, к ним он давно привык — линия метро проходила прямо под храмом Юнхэгун, постоянно угрожая обрушить монастырь, построенный триста пятьдесят лет назад в самом центре китайской столицы. Он проснулся, потому что кто-то посторонний стоял, наклонившись над ним. Кто-то или что-то. Разглядывал его. В этом он был уверен.
Монах Линг сел в кровати и осмотрелся. Боль рано уложила его в постель этим вечером, солнце до сих пор не зашло за горизонт.
— Кто здесь? — Боль циркулировала по всему телу, так что он не мог определить, что именно болит — спина, живот или грудь. Он слышал, как внизу у входа в монастырь переговариваются молодые монахи — последние западные туристы как раз направлялись к выходу.
Линг поднялся с постели, превозмогая боль. У него по-прежнему было ощущение, что в комнате кто-то есть, хотя он никого не видел. Линг не смог отыскать свои сандалии и захромал босиком по каменному полу, ежась от холода. Что, если это тромб? — подумал Линг. Как тяжело дышать, язык распух, ноги не слушаются. На мгновение ему показалось, что он вот-вот потеряет равновесие, но он понимал, что должен удержаться на ногах: стоит упасть сейчас — и ему никогда уже не подняться. Линг сделал глубокий вдох, отозвавшийся горящей болью в трахее и легких.
— Помогите, — попробовал крикнуть он, но голос слишком ослаб, никто не услышал зова. — Помогите.
Линг вышел в узкий сырой коридор и проковылял в другую комнату, освещенную сквозь окно в потолке робкими оранжевыми солнечными лучами. Он внимательно осмотрел себя — никаких подозрительных следов ни на руках, ни на животе, ни на груди. От нового приступа стреляющей боли закружилась голова, и он на мгновение закрыл глаза, смирившись с болью и растворившись в темноте безграничного недомогания. Потом наступило минутное спокойствие. Пыточная боль находила как будто рывками, и каждый последующий был сильнее предыдущего, но теперь как раз подошло время передышки.
