Дождь лил непрерывно, целыми днями, и грязь, чавкая под ногами, доходила до щиколоток. Если ливень не перестанет, кончится тем, что даже лягушки, все до одной, утонут в этом мире, ставшем трясиной.
А ему уж точно не поздоровится, если вскоре он не найдёт хоть какое-нибудь укрытие от дождя.
Мир был холоден. Ему вспомнилось тепло бабушкиного очага. Но это в прошлом. Сердце маленького эльфа сжалось от тоски.
Бабушка всегда говорила: если мечтать о чём-то очень сильно, то твоё желание обязательно сбудется. Только вот сама она больше не мечтала. С того дня, когда мама ушла туда, откуда не возвращаются, бабушка разучилась мечтать. А он ещё не умел, потому что был слишком маленьким. Или нет?
На мгновение маленький эльф закрыл глаза и изо всех сил сосредоточился на своём единственном желании — желании тепла. Казалось, он чувствует, как обсыхает его тело, ощущает тепло огня, согревающего ноги. Чувствует запах еды.
Маленький эльф снова открыл глаза. Ноги его совсем заледенели, и в животе ещё громче бурчало от голода. Наверное, он всё-таки недостаточно сильно желал.
Малыш натянул промокший до нитки капюшон на такие же промокшие волосы. Вода вылилась ему на шею и струйками потекла по спине. Жёлтый эльфийский плащ грубого полотна из жёсткой, тяжёлой конопли ничуть не защищал ни от дождя, ни от холода. Всё на нём было жёлтое, жёсткое, грязное, потрёпанное и вымокшее до нитки.
Когда-нибудь одежда его будет лёгкой, тёплой, словно лебединый пух, и окрашенной в цвет моря или зари.
Когда-нибудь ноги его будут сухими.
Когда-нибудь исчезнет Тень и уйдёт Холод.
Вернётся солнце.
Снова засияют звёзды.
Когда-нибудь.
Им опять овладели мысли о еде. Он вспомнил бабушкины лепёшки, и сердце маленького эльфа вновь сжалось.
Лишь один раз за его жизнь бабушка испекла лепёшки — в последний праздник новолуния, когда в небе ещё светила луна и когда и эльфам раздали по полмешка муки.
Прикрывая глаза ладошкой, маленький эльф пытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь пелену дождя. День постепенно угасал, скоро совсем стемнеет. Нужно найти место для ночлега, пока не наступила ночь. Укрытие от дождя и немного еды. Ещё одна ночь в болоте на пустой желудок — и он не дотянет до утра.
Большие глаза эльфа щурились от напряжения, вдруг его взгляд, блуждая среди деревьев, наткнулся на какую-то тень. Она еле заметно выделялась на фоне всех этих оттенков серого, чередующихся меж собой: серый лес, серая земля и серое же небо. Сердце малыша заколотилось, в нём вспыхнула надежда. Он заспешил изо всех сил, его уставшие ноги утопали в грязи по самое колено, но взгляд не отрывался от тени. На одно мгновение, когда дождь участился, маленький эльф испугался, что это просто тёмное пятно леса. Но постепенно стали вырисовываться очертания крыши и стен. Показалась утонувшая среди деревьев, вся увитая плющом, небольшая хижина из дерева и камня.
Наверное, когда-то в ней останавливались пастухи или углежоги.
Бабушка была права. Если мечтать о чём-то очень-очень сильно и очень долго, если преисполниться этим желанием, то оно всё-таки сбудется.
Маленький эльф стал мечтать о согревающем огне. Образ горячего дыма с запахом еловых шишек настолько заполнил его сознание, что он даже согрелся на несколько секунд. Вдруг хриплый лай собаки резко вернул его к действительности. Он растерялся — это был не сон. Тепло дыма и запах елового костра существовали на самом деле! Он приблизился к огню людей!
Теперь уже было поздно.
Мечты могут и убивать.
Лай собаки громом отозвался в его ушах. Маленький эльф бросился наутёк. Может, ещё получится. Если он будет бежать очень-очень быстро, то тогда, может, ему удастся оторваться от мчавшейся по пятам собаки. Иначе люди поймают его, и тогда спокойная смерть от холода и голода станет несбыточной мечтой. Но вдруг его нога застряла в корнях дерева, малыш споткнулся и с размаху шлёпнулся лицом в грязь. Собака прыгнула ему на спину. Всё кончено!
Маленький эльф затаил дыхание.
Нескончаемо тянулись мгновения.
Пёс дышал ему в шею и не давал пошевелиться, готовый в любой момент вонзить в него клыки.
— Фу! — резко скомандовал чей-то властный голос, и собака ослабила хватку.
Малыш наконец-то перевёл дыхание и осторожно посмотрел вверх. Человек был высоченный. Жёлтые волосы на его голове были закручены в канат. На лице — ни волоска. Но ведь бабушка не допускала сомнений — у людей должна быть шерсть на лице. Она называется «борода», и это лишь один из многих признаков, которые отличают людей от эльфов. Маленький эльф напряг память и вдруг просиял.
— Ты есть человек-самка, — ликующе воскликнул он.
— Надо говорить «женщина», придурок, — сказал человек.
— О, я просить прощения, женщина-придурок, я стараться, я теперь тебя называть правильно, женщина-придурок, — старательно ответил малыш.
Язык людей был для него загадкой, он плохо его знал, а люди, они ужасно раздражительны, и их раздражительность быстро перерастает в ярость. В этом бабушка тоже была непреклонна.
— Парень, тебе что, жить надоело? — грозно спросил человек.
Маленький эльф растерялся.
По словам бабушки, полное отсутствие хоть какого-либо намёка на логическое мышление — точнее, «тупость» — являлось основной чертой, отличающей людскую расу от племени эльфов, но, несмотря на предупреждения бабушки, глупость вопроса была настолько очевидна, что он растерялся.
