Cовпадения и, тем более, расхождения с реальными прототипами
в описаниях исторических событий, действующих лиц, местностей,
а также способов ведения войны на суше и на море прошу
считать случайными проявлениями авторского вымысла.
Земля – 2. 25.02.1672. Стокгольм. Олег
Я снова вижу этот город. Его заливает ярчайшая вспышка, небоскребы сносит, словно ветер осеннюю листву. Поверхность земли с остатками домов вздрагивает, как поддернутое одеяло с разбросанными детскими кубиками. Миллионы тонн воды перед плотиной подымает в воздух, закипающая масса перелетает через берега и остатки дамбы, падает с высоты по обе стороны реки. Закручиваются пылевые облака, поднимаются к небу, там растет исполинский гриб.
Следующие кадры показывают последствия. На месте города – затопленная воронка и оплавленные остовы зданий. От плотины лишь воспоминания, по нижней части реки катится цунами, смывая городки и поселки. На чудом уцелевшем участке стены проступают контуры заживо сожженных. Заплаканные люди, пытающиеся по фрагментам опознать погибших родственников. Инвалиды, калеки, подростки с чудовищно распухшими язвами. Осиротевшие дети, родители, потерявшие детей. И всюду трупы, трупы, трупы.
После апокалипсических сцен с горами мертвых тел начинаются частные, но не менее страшные эпизоды. Я замечаю немолодого китайца, который вверх по склону несет на руках маленькую девочку, красивую как кукла. Она играла у ручья в ложбине, ее не задела ударная волна и летящие бетонные глыбы. Крохотный кусок арматуры пробил сердце, почти не оставив следов на розовом платье. На мертвых глазах ребенка лишь бесконечное удивление. На окаменевшем лице отца – неизмеримое горе, кое не выразить ни жестом, ни криком.
Второй китаец безвольно сидит на остатках фундамента. Все дома на его улице смахнуло в ущелье, перемешав элементы конструкций и тела людей в кровавый винегрет. Он сжимает фото семьи и жгуче завидует первому, который может хотя бы обнять свою мертвую дочь.
Две девочки года по четыре играют с маленьким братиком, усадили на стул и пытаются кормить, не замечая, как у того в животе копошатся белые черви. Их родители сгорели заживо и не могут объяснить, что брату уже не нужна еда. Зато вовремя сориентировались вороны. Они сидят вокруг и ждут, когда девочки отвлекутся от игры, чтобы расклевать погибшего мальчика.
Я начинаю чувствовать запахи и слышать звуки. Смрад пожарищ накладывается на незабываемое амбре горелых и разлагающихся человеческих тел. Тихо, шуршит ветер, и лишь издалека доносится плач, переходящий в звериный вой.
Сцены ни с чем не сравнимой беды проходят одна за другой. Наконец, я стою у рухнувшего свадебного павильона. Из-под балки видно застывшее бордовое месиво, ветер треплет прозрачную ткань фаты, забрызганную бурыми пятнами. Девочка, быть может, подружка невесты, сжимает чистого синего мишку с белым бантом на шее. Наглая ворона села ей на голову, целясь выклевать глаз. Отгоняю птицу, нагибаюсь к этому мишке, потом убираю руку. Нелепая игрушка – все, что осталось у мертвого китайского ребенка.
Снова налетает ветер, заляпанный край убранства невесты падает мне на лицо.
От прикосновения я просыпаюсь, сбрасываю с головы мятую простыню.
Китайский ужас приходит ко мне третью ночь подряд. Подсознательно жду белого банта на синем плюше, после которого прихожу в себя.
Профессиональный киллер, убивший многих, изнутри обрастает коростой, не страдает рефлексиями и не мучается угрызениями совести. Но Китай входит в меня по ночам, пробираясь к душе, не прикрытой броней дневного цинизма, и рвет когтями ее на части. Имеет право, потому что всех этих людей убил я.
Стакан с виски стучит о зубы. Набросив одеяло, подхожу к окну и запускаю в комнату мерзкую шведскую зиму. Вынырнув из липкого водоворота сна, окончательно стыкуюсь с реальностью.
Меня зовут Олег Сартаков, старая армейская кличка – Спартак. Не считая полузабытых воспоминаний детства и юности, всю жизнь ощущаю себя на войне. Наш противник — совершенно непонятные существа из других измерений, которых для простоты зовут галактами. Никто из землян и наших союзников не видел врага в натуральном виде. Нас убивают дистанционно управляемые квазитела, принимающие любое обличие. Больше всего они любят появляться в виде бесформенных черных клякс, при нужде мгновенно отращивающих конечности.
С ними невозможно договориться ни о чем. Галакты уничтожают от 70 до 100% численности всех встреченных разумных существ, уцелевших обращают в рабство.
Я попал в плен. Не по малодушию, а парализованный разрядом. Стал рабом-гладиатором, оправдывая казарменное прозвище. Галакт, представившийся ником «Лев», предложил мне серию поединков на выживание с призом в виде возвращения к землянам.
Дома ко мне отнеслись с подозрением. Но однажды, во время очередной проверки и по грамотно спланированной случайности я оказался единственным бойцом с реальным фронтовым опытом неподалеку от очень секретного Тибетского комплекса. Там работал портал в параллельное пространство, содержавшее такую же Землю, как наша.
На Земле-2 шел 1667 год от Рождества Христова. Точнее, не шел, а несся: время в той вселенной опережало наше в 201 раз.