Введение
Царь должен быть один?
Государство — система определённо сложная. Одних теорий его возникновения существует с десяток, и это только самых значимых. А универсальной и общепринятой нет. Поэтому даже человек подготовленный обычно пытается упростить для себя эту сложную систему. И свести её к чему-то понятному, объяснимому. Например, к какому-нибудь одному слову — родина или империя. Или к какому-нибудь символу — гербу или флагу. Или ещё проще — к какому-нибудь человеку: царю, королю, императору, президенту — неважно. Важно, что к одному.
Наш мир знал множество самых разных форм государственного управления. Порой они были весьма причудливы. Например, диархия. Слышали о такой? Она подразумевает равенство статуса двух высших должностных лиц государства. Диархию практиковали спартанцы и римляне, шотландцы и шведы. Сегодня нам сложно представить диархию в российских реалиях. Вдумайтесь только: есть президент Путин… и кто-то ещё! Такой же президент по статусу, как и сам Путин. Сразу вспоминается анекдот с финальной фразой «отдел фантастики расположен этажом выше». Хотя представьте себе сам сюжет… «Эй, братцы, а у вас Путин двоится!» Не все будут рады, впрочем. Не уверен даже в реакции самого Владимира Владимировича. А ну как решит вступить с двойником в дзюдоистский контакт? Вот уж в самом деле получится «вечный бой»: силы-то равны и стили совпадают… Нет уж, ну её, эту диархию.
Тем не менее частный случай диархии в истории России всё же был. Было это давно — в XVII веке. В 1682 году Ивана V Алексеевича и Петра I Алексеевича провозгласили царями одновременно. Правда, Иван венчался на царство как «старший» царь, а Пётр — как «младший». Для них был сооружён специальный трон с двумя сиденьями. Сейчас его можно увидеть в Оружейной палате Московского Кремля. До поры до времени царствование Ивана и Петра было номинальным, поскольку власть была сосредоточена в руках царевны Софьи и её приближённых. Как видим, в любом случае фактически властвовал один человек.
Система, при которой правителем России являлся один-единственный человек, существовала практически всю нашу историю, если не брать совсем уж древние времена. Впрочем, исключения, конечно, были. В качестве показательных примеров можно вспомнить Семибоярщину и Временное правительство. Просуществовали они недолго и уступили место традиционной для России пирамидальной системе управления, на вершине которой восседает верховный правитель. Он может называться как угодно — великим князем, царём, председателем Совнаркома, генеральным секретарём или президентом. Суть от этого не меняется. На вершине властной пирамиды, ещё раз повторю, — один человек.
Другое дело, что этот один был именно на вершине, но отнюдь не пребывал в этаком властительном одиночестве. Он мог принимать единоличные решения, мог именоваться самодержцем, мог выполнять одновременно и управленческие, и военные, и дипломатические, и ещё бог знает какие функции, однако он никогда не был свободен от влияния (и порой весьма масштабного) окружающих его персонажей: родственников, соратников, противников, конкурентов, советников, фаворитов… Имя им легион. И поэтому государственность у нас достаточно противоречивая: царь действительно должен быть один, но «один» подразумевает многия и многия источники корректирующего воздействия, целую многоядерную сеть, которая и определяет лицо страны, развитие и будущее.
Впрочем, сеть сетью, однако даже советская власть, подразумевавшая народовластие и власть Советов, не смогла полностью преодолеть формальный традиционализм и «привычку» к единоначалию. Советское государство, как и царскую Россию, по факту возглавлял один человек. Несмотря на то, что партийная по своей сути советская система и на уровне деклараций, и на уровне практики была многоядерной и коллективистской, она так и не смогла уйти от фигуры главы-правителя, олицетворявшего собой государство в целом. Парадокс тут вот в чём: ни один из советских генеральных секретарей, даже Сталин, не обладал абсолютной полнотой единоличной власти: тот же Сталин, не говоря уже о Ленине или тем более Андропове, целый ряд решений вынужден был (впрочем, не особенно этим тяготясь) принимать коллегиально. Да-да, страшный, чудовищный тиран и диктатор советовался с партийной, государственной, военной верхушкой, прислушивался к ним, а иногда и вовсе не мог пойти против коллективной воли. Но всё-таки любой советский генсек «был государством» в гораздо большей степени, чем партия, её Центральный комитет, армия или КГБ. И не столько потому, что ему подчинялись всё и все (уже сказали, что не подчинялись), сколько потому, что воспринимали его так — этого генсека. В народе так воспринимали. А это важно при любом режиме.
Возможно, единоначалие стало российской традицией как раз потому, что наша страна почти весь исторический период была вынуждена воевать. В условиях войны, когда враг у ворот и вот-вот может случиться непоправимое, никакое «временное правительство» не поможет. На вой не всегда есть главнокомандующий. Именно он наделён всей полнотой власти (кстати, хоть и не абсолютной в буквальном смысле, но подразумевающей безоговорочное подчинение). Именно он волен распоряжаться подчинёнными так, как ему заблагорассудится. Но он же и несёт всю полноту ответственности за победу или поражение в войне.
