…В сентябре 2007 года, спустя 18 лет после отъезда на Родину из охваченной войной Республики Афганистан, я вновь полетел в Кабул. Вообще-то я должен был лететь в Исламабад и сменить «в дозоре» тамошнего корреспондента РИА «Новости», но внезапно обстоятельства сложились таким образом, что я смог реализовать на практике свой жизненный принцип «хотеть там, где можешь, а мочь там, где умеешь». В агентство пришел новый заместитель руководителя, поддержавший мою внезапную инициативу открыть представительство в стране, где в то время не было ни одного российского корреспондента и которая «была на слуху» в СМИ почти каждый день.
По счастливому стечению обстоятельств главой российской дипмиссии в Кабуле в то время был Замир Кабулов, которого я знал еще по 80-м годам прошлого столетия, когда он работал первым секретарем посольства и отвечал за информационную работу миссии. «За мир в Кабуле», как за глаза называли и называют сегодня его коллеги по работе, уже тогда слыл профессионалом своего дела, отлично разбиравшимся в хитросплетениях афганской закулисы. А в двухтысячных я с интересом читал его интервью иностранной прессе и с радостью для себя отмечал, что на моей постсоветской Родине умные люди еще не перевелись. Я решил брать быка за рога и, перекрестившись, набрал телефон российского посольства в Кабуле, представившись должным образом дежурному по дипмиссии. Замир меня вспомнил мгновенно и в ответ на мой вопрос о перспективах открытия представительства РИА в Афганистане сразу перевел разговор в деловое русло и предложил общаться на «ты». Мы говорили недолго, но очень продуктивно. А спустя неделю я уже рассматривал проплывающие под брюхом Ту-154 азербайджанской авиакомпании «АЗАЛ» черные кучевые облака…
Из Москвы до Баку лететь не очень долго, а вот в бакинском аэропорту в то время приходилось сидеть часов пять или шесть как «транзитнику». Оттуда самолет стартовал на Кабул в предутренние часы: это было связано с правилами движения судов гражданской авиации в воздушном пространстве воюющей страны, где надзор за небом осуществляли в том числе диспетчеры НАТО. Осенью при подлете к кабульской котловине в воздухе почти всегда сильно трясет, а в этот раз болтало так, что у самолета трещали крылья, испытывавшие огромные перегрузки. Что крылья могли отлететь, отнюдь не преувеличение. Спустя некоторое время у одного старого советского самолета, как раз в этом районе крылья таки отвалились, погибло много людей. Беззвучно поминая Николая-угодника и Богоматерь, я мысленно молил их поскорее проскочить горы перевала Саланг и оставить меня в живых. Когда болтанка закончилась, появилась другая напасть — густой туман. В голову лезли ненужные воспоминания о крушениях в кабульской котловине советских грузопассажирских самолетов с людьми на борту, хотелось побыстрее увидеть спасительную восьмиконечную «снежинку» кабульского централа Пули-Чархи. Но тюрьму с воздуха я в тот раз так и не увидел: туман стелился почти по земле, и когда самолет выпустил шасси и зашел на посадку, в иллюминаторе мелькнула лишь вышка управления полетами кабульского аэропорта да большое количество военных самолетов и вертолетов всех мастей.
По неопытности я стал заполнять какие-то карточки визитера Исламской Республики, которых в ДРА в 80-е годы не было и в помине. В этом мне охотно помогали местные полицейские-пограничники. За свою бескорыстную помощь в заполнении «аусвайса» они потом попросили у меня два доллара. Паспортный контроль я прошел одним из последних. Таможенникам мой багаж, состоявший из одной сумки, показался неинтересным: водки в ней не было, а потому я быстро вышел из здания аэропорта на улицу, где меня уже встречала симпатичная девушка Вера — пресс-атташе посольства и сопровождавший ее водитель-охранник.
— Я уж часом подумала, что вы не прилетели, — смеясь, сказала она.
— Да вот с пограничниками заминка вышла, ответил я, показывая ей заполненную афганскими каракулями «карточку визитера».
— Оставьте себе на память, — снова засмеялась она. — Никакие карточки заполнять не надо, вы ведь не турист!
Посольская машина стояла на охраняемой VIP-стоянке, слева от здания аэропорта. Почти напротив нее, через дорогу с клумбой, где «моджахеды» поставили как памятник своему «героическому» прошлому советский военный самолет, в 80-е годы располагался наш отдельный радиотехнический батальон ПВО, а чуть левее — шлагбаум на въезд в легендарный «полтинник» и Пересылка. Никаких следов, вообще ничего, что бы напоминало о них, не осталось. Какие-то новые здания песочного цвета и море строительной техники. Дорога-то в город отсюда одна — строго на юг. И мы поехали. Раньше эта дорога была почти пустынной, вдоль нее стояло лишь несколько дуканов, где можно было остановиться попить кока-колы и купить сигарет. Сейчас здесь построено много жилых зданий, лицей для девочек, магазинчики и много еще чего. С левой стороны дороги разросся бывший советский «новый» микрорайон, в котором в свое время я прожил довольно счастливые по тем временам 15 месяцев. В конце дороги, въехав на перекресток с круговым движением, мы уперлись в высокий монумент.
