Пошлый, как лебедь
Авторы: Александр Александрович Генис
Жанр: Публицистика
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 42 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
Читать онлайн Пошлый, как лебедь
К 90-летию Энди Уорхола
Self-Portrait 1986
Энди Уорхол вырос в Питтсбурге, городе, знаменитом сталелитейной промышленностью. Теперь Питтсбург, в котором не осталось ни одной домны, известен благодаря Уорхолу. Его огромный музей — главная городская достопримечательность.
Еще школьником болезненный, похожий на девочку Уорхол открыл власть образов над реальностью — они помогали ему от нее сбежать. Однако, попав в Нью-Йорк, который с его помощью стал столицей мирового искусства, Уорхол остановился в растерянности перед выбором. «Пиши только то, что любишь», — посоветовал ему приятель. Уорхол нарисовал портрет доллара…
Впрочем, настоящую славу ему принесла банка с супом «Кэмпбелл», которым он двадцать лет обедал. Фокус этого полотна в том, что художник изобразил не суп, а лишь консервную банку. «В центре нашего мира, — молча говорит его одиозная икона, — не продукт, а упаковка, не сущность, а образ». С тех пор всю свою недолгую — 58-летнюю — жизнь Уорхол занимался одним: жизнью образов, оторвавшихся от прототипа, чтобы вести пугающе самостоятельное существование.
До Уорхола считалось, что художник выражал свой внутренний мир через образы мира внешнего. Но наше искусство уже ничего не выражает, оно только отражает окружающее, каким бы оно ни было. Поняв это, Уорхол стал королем банального.
Начав свою жизнь гадким утенком, он закончил ее, как хотел: прекрасным лебедем, вроде тех, которые в пору моего детства украшали самодельные базарные коврики. Уорхолу они бы наверняка понравились.
04.08.2008
Эндшпиль
Выборы действительно соединяют спорт с искусством примерно в той пропорции, которая отличает шахматы
Америка полюбила Маккейна, как Дездемона Отелло — за муки
Смесь рас и религий, обладатель эксцентрического опыта и экстравагантного имени, Барак Хуссейн (sic!) Обама — лакмусовая бумажка терпимости
У Байдена на выборах одна роль — оттенять Обаму
Прежде всего Сара Пэйлин, несмотря на кличку Барракуда, — красавица
Следить за американскими выборами я начал задолго до того, как оказался в Америке. Поскольку в прежней жизни мы могли выбирать (да и то не очень) между сортами плодово-ягодного, заокеанская политика считалась неотразимой. Выборы с неведомым исходом тогда — и сейчас — казались экзотикой.
Попав в Америку и с трудом дождавшись права выбирать себе президента, я пользовался им каждый раз, когда этого требовала демократия. Не могу сказать, что мне часто доводилось склонить ее на свою сторону, но я старался. Даже тогда, когда знаменитому Рейгану противостоял совсем уж малозаметный и скоро забытый кандидат
— Генис за Дукакиса? — говорили друзья, — уже смешно.
— Зато не идиот, — огрызался я, объясняя, что древние греки называли этим словом каждого, кто не голосует.
В Америке таких примерно половина. Но и они не устают от политики, несмотря на то, что выборы тянутся уже полтора года. Демократия (помимо всего остального) — любимое развлечение Америки, успешно соперничающее со спортом. Это — тоже эмоциональная драма с ненаписанным финалом.
В ожидании его страна делает ставки, считает шансы и следит за главными игроками, не переводя дыхания и не отрываясь от телевизора. Речь Обамы на съезде демократов собрала больше телезрителей, чем открытие пекинских Олимпийских игр и последняя церемония раздачи «Оскаров».
Выборы действительно соединяют спорт с искусством примерно в той пропорции, которая отличает шахматы. Сейчас 18-месячная партия подошла к концу. На расчищенной от фигур и пешек доске наконец остались две главные пары. В этом составе им предстоит разыграть эндшпиль, который может закончиться чем угодно, кроме пата. Накануне решающей схватки — дебатов, — стоя посреди опустошенной предварительными выборами доски, герои позволяют себя рассмотреть анфас и в профиль.
Начнем с белых. В сознании среднего и незадачливого американца республиканец Маккейн занимает то же место, что положительный секретарь райкома в соцреалистических романах. И у того, и другого один — простительный — недостаток: вспыльчивость. Историю жизни Маккейна знает каждый. В Ханое он был не столько военнопленным, сколько политическим заключенным. Что-то среднее между Василием Сталиным и Владимиром Буковским. Америка полюбила Маккейна, как Дездемона Отелло — за муки, и только потом обнаружила, что у него есть не только чувство долга, но и чувство юмора. Когда 72-летнего кандидата спросили о возрасте, он пожаловался, что его мать недавно оштрафовали за превышение скорости. Больше всего Маккейн боится, что на выборах ему станет помогать другой, очень непопулярный республиканец — нынешний президент. Однако каждый раз, как, говорят, положено во флоте, Маккейн встает со стула, когда разговаривает с Бушем по телефону.
Если Маккейна знают все, любят многие и уважают остальные, то в ферзях у него — темная лошадка. Прежде всего Сара Пэйлин, несмотря на кличку Барракуда, — красавица. Она специально носит очки в уродливой оправе школьного завуча, чтобы ее принимали всерьез проголосовавшие за своего губернатора избиратели. Всех их — около 100 000 — можно собрать на одном стадионе, но на Аляске такого нет и не нужно. В этом штате людей меньше, чем карибу, зато все с характером, что мы с детства знаем из Джека Лондона. В своем губернаторском офисе Сара Пэйлин держит шкуру медведя-гризли, которого убил ее отец. Сама она стреляет не хуже. Муж ее наполовину эскимос, чемпион по гонкам на мотосанях. Детей — пять штук, да и старшая, 17-летняя, — уже беременная. Все это значит одно: чем бы ни кончились выборы, в Голливуде уже распределяют роли. Самая печальная — у гризли.
