— Борниш, зайдите ко мне.
В трубке раздается щелчок, за которым следуют короткие гудки.
Некоторое время я продолжаю с недоумением смотреть на телефонную трубку, затем медленно опускаю ее на рычаг, стараясь угадать, почему обычно вежливый и медоточивый Толстый разговаривает со мною таким резким и раздраженным тоном.
Я встаю и снимаю со спинки стула пиджак, критически его осматриваю, так как Толстый требует от всех сотрудников безукоризненной, я бы даже сказал элегантной, выправки. Я поправляю перед зеркалом галстук и выхожу из кабинета. Широкими шагами иду вдоль пахнущего мастикой коридора. Я подхожу к двери кабинета № 522, робко стучу и жду ответа, устремив взгляд на дневального, расхаживающего взад-вперед по коридору.
— Войдите.
Старший комиссар полиции Вьешен с круглым, гладким и розовым лицом, в темно-синем элегантном костюме на плотном теле, с зачесанными назад черными волосами сидит за письменным столом из букового дерева. Его карие глаза, обычно с мягким взглядом, выражают озабоченность. Он не предлагает мне сесть и продолжает неподвижно сидеть на своем месте, изучая телеграмму, которую держит в своих толстых пальцах с ухоженными ногтями. Наконец он поднимает голову и переводит взгляд на меня.
— Бюиссон и Жирье бежали из тюрьмы, — говорит он, протягивая мне телеграмму.
Я беру ее в руки и читаю текст:
«В ПРЕФЕКТУРУ ПОЛИЦИИ, ДИРЕКЦИЮ СУДЕБНОЙ ПОЛИЦИИ, ВСЕМ ПОЛИЦЕЙСКИМ СЛУЖБАМ, НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ЖАНДАРМЕРИИ. ОБЪЯВЛЕН РОЗЫСК ЭМИЛЯ БЮИССОНА, ПРОЗВАННОГО МСЬЕ ЭМИЛЬ, РОДИВШЕГОСЯ 19 АВГУСТА 1902 ГОДА В ПАРЕ-ЛЕ-МОНЬЯЛЕ (ДЕПАРТАМЕНТ СЕНА И ЛУАРА). ПОСТОЯННОГО МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА НЕ ИМЕЕТ. РОСТ — 1,60 М, ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ ХРУПКОЕ, ГЛАЗА И ВОЛОСЫ ЧЕРНЫЕ. БЮИССОН, НАПРАВЛЕННЫЙ В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ ЛЕЧЕБНИЦУ ВИЛЛЬЖЮИФ НА ОБСЛЕДОВАНИЕ, 3 СЕНТЯБРЯ В 10 ЧАСОВ УТРА ОСУЩЕСТВИЛ ПОБЕГ ИЗ ЭТОГО МЕДИЦИНСКОГО УЧРЕЖДЕНИЯ СОВМЕСТНО С ДРУГИМ РЕЦИДИВИСТОМ, ЖИРЬЕ РЕНЕ, ПРОЗВАННЫМ РЕНЕ ТРОСТЬ, РОДИВШИМСЯ 9 НОЯБРЯ 1919 ГОДА В УЛЛЕНЕ (ДЕПАРТАМЕНТ РОНЫ), БЕЗ ПОСТОЯННОГО МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА. ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ: РОСТ — 1,80 М, ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ КРЕПКОЕ, ГЛАЗА СВЕТЛЫЕ, ВОЛОСЫ КАШТАНОВЫЕ, ВОЛНИСТЫЕ. ОБА ПРЕСТУПНИКА ОПАСНЫ И МОГУТ БЫТЬ ВООРУЖЕНЫ. В СЛУЧАЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРЕСТУПНИКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НЕМЕДЛЕННО ЗАДЕРЖАНЫ, О ЧЕМ НЕОБХОДИМО БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ СООБЩИТЬ В ПРЕФЕКТУРУ ПОЛИЦИИ, В ДИРЕКЦИЮ СУДЕБНОЙ ПОЛИЦИИ, ПАРИЖ, НАБЕРЕЖНАЯ ОРФЕВР, 36. ПОДПИСЬ: БАДЕН, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ПОЛИЦИИ».
Я кладу телеграмму на стол. Вьешен откидывается на спинку стула, выставляя вперед круглый живот и сунув большие пальцы рук в жилетные карманы, и говорит мне, отчеканивая каждое слово:
— Я хочу… Вы слышите меня, Борниш? Я хочу, чтобы вы нашли мне их обоих раньше префектуры, раньше жандармерии, раньше кого бы то ни было. Я хочу им всем доказать, что Национальная безопасность существует, и что набережная Орфевр[1] и жандармерия не обладают монополией на уголовные дела. Хочу вам дать один совет, Борниш: остерегайтесь Бюиссона, это опасный убийца.
Толстый утыкается носом в дело и выпроваживает меня из кабинета со словами:
— Не забудьте, Борниш. Я сказал, что вы должны найти их раньше кого бы то ни было.
* * *
Я снова оказываюсь в кабинете № 523, моем собственном, прямоугольной каморке четыре метра в длину и три в ширину, на обстановку которого администрация не слишком разорилась: два стола и два деревянных стула, две корзины для бумаг да один телефон, который я делю со своим коллегой Идуаном.
Когда я открываю дверь, он стоит в одних кальсонах. Каждое утро, приходя на работу, он переодевается: снимает свои жокейские сапоги, твидовую куртку и натягивает просторный костюм кирпичного цвета — свою рабочую одежду. Он объяснил мне еще в самом начале нашей совместной работы, что одевается под жокея, чтобы эпатировать девиц в метро. Идуан — высокий костлявый брюнет с тонкими чертами лица и живыми, веселыми глазами. Внешне он ничем не напоминает полицейского. В минуты сильного волнения он выталкивает языком наружу вставную верхнюю челюсть, которую затем ловким движением водворяет на место. Я много раз пытался объяснить ему, что это отвратительное зрелище, но Идуану так и не удалось избавиться от скверной привычки.
Натянув брюки, он спрашивает меня:
— Зачем Толстый тебя вызывал?
— Из-за Бюиссона.
Идуан с удивлением спрашивает:
— А кто такой Бюиссон?
— Понятия не имею. Сегодня я впервые услышал это имя, но Толстому очень хочется, чтобы мы нашли его раньше префектуры полиции. Он произнес передо мной настоящий спич по этому поводу. Я думаю, что Бюиссон необходим ему, чтобы продвинуться наверх. Надеюсь, ты слышал, что скоро состоится назначение семи дивизионных комиссаров?
Идуан утвердительно кивает в ответ.
— Да, — вздыхает он, — все ясно. Прощай, спокойная жизнь и электронный бильярд.
Надо признать, что в этой игре Идуан был виртуозом, непревзойденным мастером, не проигравшим до сих пор ни одной партии.
Я достаю из ящика стола две зеленые карточки и в верхнем левом углу каждой из них пишу СП/1, что означает судебная полиция, 1-й отдел. На одной из них я записываю имя, фамилию и дату рождения Бюиссона, а на другой — Рене Жирье.
![Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]](/storage/book-covers/ff/ffc5154b895259605fa1f5f3db4317de29f56c41.jpg)
