Роберт Льюис Стивенсон. Похищенный
| Robert Louis Stevenson | Стивенсон Роберт Луис |
| Kidnapped | Похищенный |
| DEDICATION | ПОСВЯЩЕНИЕ |
| MY DEAR CHARLES BAXTER: | Милый Чарлз Бакстер! |
| If you ever read this tale, you will likely ask yourself more questions than I should care to answer: as for instance how the Appin murder has come to fall in the year 1751, how the Torran rocks have crept so near to Earraid, or why the printed trial is silent as to all that touches David Balfour. | Если когда-нибудь вам доведется прочесть эту повесть, вы, наверное, зададитесь таким множеством вопросов, что мне не под силу будет ответить. Например, каким образом убийство в Эпине могло произойти в 1751 году или почему Торренские скалы перебрались под самый Иррейд и чем объясняется, что печатные свидетельства безмолвствуют обо всем, что касается Дэвида Бэлфура. |
| These are nuts beyond my ability to crack. | Все эти орешки мне не по зубам. |
| But if you tried me on the point of Alan's guilt or innocence, I think I could defend the reading of the text. | Зато если б вы стали допытываться, виновен Алан или нет, я, пожалуй, мог бы отстоять версию, изложенную в книге. |
| To this day you will find the tradition of Appin clear in Alan's favour. | Эпинские предания и поныне решительно утверждают правоту Алана. |
| If you inquire, you may even hear that the descendants of "the other man" who fired the shot are in the country to this day. | Поспрошайте сами о том "другом", чьей рукой был сделан выстрел, и вы, возможно, услышите, что его потомков по сей день можно сыскать в его родных местах. |
| But that other man's name, inquire as you please, you shall not hear; for the Highlander values a secret for itself and for the congenial exercise of keeping it I might go on for long to justify one point and own another indefensible; it is more honest to confess at once how little I am touched by the desire of accuracy. | Правда, никакие расспросы не помогут вам узнать его имя: шотландский горец уважает тайну и умение хранить ее впитывает с молоком матери. Я мог бы продолжать в том же духе, защищая неоспоримость одного положения, соглашаясь с несостоятельностью другого, но не честней ли сразу признать, что мною меньше всего движет желание соблюдать достоверность! |
| This is no furniture for the scholar's library, but a book for the winter evening school-room when the tasks are over and the hour for bed draws near; and honest Alan, who was a grim old fire-eater in his day has in this new avatar no more desperate purpose than to steal some young gentleman's attention from his Ovid, carry him awhile into the Highlands and the last century, and pack him to bed with some engaging images to mingle with his dreams. | Этой повести место не в кабинете ученого, а в комнате школьника, в час, когда с уроками покончено и скоро пора спать, а за окном зимний вечер. Честный же Алан - в жизни довольно мрачная и воинственная фигура - служит в новом своем воплощении далеко не воинственной цели: отвлечь иного юного джентльмена от сочинений Овидия, ненадолго умчать его в минувший век, в горы Шотландии, а когда он отправится в постель, наводнить его сны увлекательными видениями. |
| As for you, my dear Charles, I do not even ask you to like this tale. | Вас, дорогой Чарлз, я и не надеюсь увлечь этой книгой. |
| But perhaps when he is older, your son will; he may then be pleased to find his father's name on the fly-leaf; and in the meanwhile it pleases me to set it there, in memory of many days that were happy and some (now perhaps as pleasant to remember) that were sad. | Зато, быть может, она понравится вашему сыну, когда он подрастет; возможно, ему приятно будет увидеть на форзаце имя своего отца, а пока что мне самому приятно поставить это имя здесь в память о многих счастливых, а кое-когда и печальных днях, о которых сегодня, пожалуй, вспоминаешь с не меньшим удовольствием. |
| If it is strange for me to look back from a distance both in time and space on these bygone adventures of our youth, it must be stranger for you who tread the same streets--who may to-morrow open the door of the old Speculative, where we begin to rank with Scott and Robert Emmet and the beloved and inglorious Macbean--or may pass the corner of the close where that great society, the L. J. R., held its meetings and drank its beer, sitting in the seats of Burns and his companions. | Мне, сквозь годы и расстояния, странно глядеть сейчас на былые приключения нашей юности, но как же странно должно быть вам! Ведь вы ступаете по тем же улицам, вы можете хоть завтра открыть дверь старого дискуссионного клуба, где нас уже начинают ставить в один ряд со Скоттом, Робертом Эмметом и горячо любимым, хоть и бесславным Макбином, - можете пройти мимо церковного дворика, где собирались члены славного общества L.J.R. и потягивали пиво, сидя на тех же скамьях, где некогда сиживал с приятелями Берне. |
| I think I see you, moving there by plain daylight, beholding with your natural eyes those places that have now become for your companion a part of the scenery of dreams. | Живо представляю себе, как вы бродите при свете дня, видя собственными глазами те места, которые вашему другу являются ныне лишь в сновидениях. |
