Похищение

Жорж какое-то время ползал по ворсистому ковру — точь-в-точь как те солдаты, которых он видел в фильме, показанном по телевизору, — а потом вскочил, вскинул игрушечный пластмассовый автомат, стреляющий красными искрами, и нажал на спуск.

— Бах! Бах! Бах! — кричал он, поражая меткими очередями отряд до зубов вооруженных врагов, выскочивших из высокой травы. Охваченные ужасом, они повернули и начали разбегаться. Жорж бросился преследовать их, но тут перед ним возникла стройная фигура мисс Дороти.

— Жорж, дорогой мой, я очень просила бы вас отдать мне эту слишком шумную штуку.

Ее мягкий голос исключал любую попытку сопротивления. Мисс Дороти никогда не кричала — она даже никогда не повышала голос. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Ее мягкость и нежность всегда обезоруживали его, что не мешало ей быть неумолимой. Глубоко вздохнув, Жорж протянул гувернантке автомат, искоса поглядывая вслед улепетывающим фигурам.

Да, враги никогда не узнают, чем обязаны они мисс Дороти. А она… она, как и всегда, просто ничего не заметила. Хотя и проводила целые дни с Жоржем, но никак не могла понять, какой жизнью он живет. Не замечала дикарей, набрасывающихся из засады, не подозревала, что ходит по джунглям среди тропических цветов и страшных хищников.

— Жорж, — снова прозвучал ее нежный голос, — неужели вам нравится играть этими ужасными игрушками, которые так громко стреляют?

Присев на корточки перед малышом, она погладила его по голове, ласково глядя огромными голубыми глазами. Жорж любил, когда мисс Дороти гладила его по голове — у нее были ласковые, теплые руки. И вообще ему в ней нравилось все. Мисс Дороти была самой красивой девушкой из всех, кого он видел за свою жизнь — правда, весьма короткую. Высокая, стройная, светловолосая, и от нее всегда очень приятно пахло. Мелодичным голосом она хорошо пела забавные английские песенки. Вот только… только никак не могла понять, чем живут маленькие, мальчики. Увы!

Жорж окинул ее взглядом, в котором симпатия смешивалась с раздражением. Сколько можно было всего рассказать — но безнадежно! Боится выстрелов, оружия, войны. И всякий раз талдычит, какая ужасная штука война. Вот и сейчас она говорит об этом.

— Подумайте, Жорж, только что у вас в руках была вещь, которой убивают. Да-да, убивают мужчин, женщин и маленьких мальчиков тоже. Нужно, чтобы вы и другие ребята научились ненавидеть такие вещи и никогда ими не играли, а когда вырастите — не пользовались ими. Вы понимаете меня, Жорж?

В ее голосе звучало волнение. Жорж горестно вздохнул. Он очень любил мисс Дороти и ему хотелось доставить ей удовольствие, однако, скажите на милость, как без оружия прогнать врагов и освободить пленных? А злобные пришельцы, которые только и думают о том, как завладеть нашей планетой? Как отогнать их? И кто осмелится без ружья пересечь широкую реку, кишащую крокодилами?

«Что ни говори, а женщины — неразумные существа», — подумал он, глядя на очаровательное личико мисс Дороти, присевшей возле него.

— И вот когда миллионы маленьких мальчиков — таких, как вы, Жорж, — решат никогда больше не играть с такими игрушками, тогда, может быть, будет покончено с войнами! — заключила она.

«А что будет, если я не смогу защитить вас, когда дикари приплывут на наш остров в своих пирогах, чтобы всех нас похитить — и вас, и меня, и маму, — мысленно возразил Жорж. — Хорошо, что хоть я думаю правильно!»

Мисс Дороти легонько взъерошила светлые волосы мальчика и улыбнулась ему.

— А сейчас, — сказала она, — пришло время отправиться на прогулку. Мы едем в Булонский лес.

— Отлично! — воскликнул Жорж. В Булонском лесу сохранилось еще какое-то количество коварных синекожих.

Он уже не раз сражался с ними и надеялся, что в скором времени одолеет их окончательно.

— Может быть, Жильбер тоже будет там сегодня? Вот было бы здорово с ним встретиться! — говорил Жорж, когда мисс Дороти готовила его к прогулке. Она помогла ему надеть его вельветовый костюмчик, пригладила щеткой волосы, коротко постриженные по последней моде, с челкой на лбу.

— Вполне возможно.

Жильбер был одним из немногочисленных мальчиков, с которыми Жорж мог играть. Он знал толк в охоте на диких зверей и удачно помогал Жоржу истреблять синекожих. А самое главное, во всем подчинялся Жоржу и отличался терпением. Только таких послушных товарищей и признавал Жорж.

— А мама? Мы зайдем к ней перед прогулкой? — спросил он.

— Пожалуй, нет, — ответила мисс Дороти. — Ваша мама сейчас очень занята, и ей не следует мешать.

— Мама всегда очень занята, — с грустью заметил Жорж.

— Но у нее сейчас так много дел в связи с подготовкой новой выставки, вы же знаете, — ответила мисс Дороти.

Жорж вздохнул. Уж эти выставки! Его мать постоянно принимала участие в организации выставок художников из дальних стран — то мексиканских, то малайских; а кроме того, все эти балы, рауты, приемы… Когда-то она увлекалась еще и театральными костюмами. Ее фотографии часто появлялись на страницах журналов. Жорж собрал целую коллекцию вырезок о маме. «Прекрасная мадам Дерби», — так называла ее пресса.

И это правда. Его мама действительно красавица, красивее всех женщин, даже красивее мисс Дороти. Но эти люди, с которыми она проводила время, которые часто приходили к ним домой, в их маленький салон, «на чашку чая»… Как Жорж ненавидел всех их! Он часто заставал их, когда заходил в салон, чтобы поцеловать маму перед сном, — они громко смеялись, разговаривая о чем-то непонятном, а иногда сидели или даже лежали на полу, слушая тибетскую или японскую музыку…