Жёлтые глаза Фокси светились в тёмной комнате. Его челюсть широко открылась, сверкая острыми зубами. Фокси занёс крюк и махнул им перед лицом Пита; крюк просвистел прямо рядом с кончиком его носа. Пит скатился с кровати, трясясь всем телом. У него похолодело в животе; он беспомощно лежал на полу, а Фокси развернулся и наклонился над ним. Послышался скрип шарниров, когда Фокси снова замахнулся крюком.
– Ты можешь стать пиратом, но сначала надо лишиться глаза и руки.
– Нет, – выдохнул Пит.
Когда крюк Фокси вонзился прямо в глаз Пита, послышался хлопок. Из глазницы хлынула кровь, и Пит закричал…
В пиццерии «У Фредди Фазбера» было полно чокнутых маленьких детишек с замученными, непутёвыми родителями. Из колонок на стене орала музыка, аркадные автоматы пищали и вибрировали. В воздухе стоял запах подгорелой пепперони, смешанный с ароматом сахарной ваты. Пит, ссутулившись, стоял у стены, скрестив лодыжки. Его бейсболка была повёрнута козырьком назад; он пил вишнёвую колу и жевал арбузную жвачку. Младший брат Пита и его друзья толпились вокруг игрового автомата.
Питу не хотелось здесь быть, но мама работала, а Чак никак не мог снова не пойти сюда после школы. Так что Питу пришлось играть роль его няньки. Он уже в сотый раз спросил себя: почему этим постоянно надо заниматься ему? И сказал ли мелкий сопляк хоть раз спасибо?
Не-а.
Чак постоянно ныл про свой ингалятор. Ныл, что ему есть хочется. Задавал кучу вопросов. Ему всегда было что-то надо. С тех пор как ушел папа, Чака полностью отдали на попечение Пита.
У него до сих пор крутились в голове мамины слова. «Ты теперь главный мужчина в доме, Пит. Заботься о младшем брате».
Питу всего шестнадцать – какой из него главный мужчина в доме? Хоть кто-нибудь вообще его спросил, что он сам думает о новых обязанностях?
Да ничего подобного.
Пит увидел, как какой-то малыш подошёл к работникам пиццерии, убиравшим столы после чьего-то дня рождения. Он потянул одного из них за рукав. Молодой парень посмотрел на него и улыбнулся.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он.
– А где Пират Фокси? – спросил в ответ мальчик.
– О, Фокси в отпуске, – сладким, как мёд, голосом сказал работник. – Надеемся, он скоро вернётся.
Малыш недовольно выпятил губу, но всё же кивнул и отошёл.
Другой работник усмехнулся.
– Молодец, – сказал он товарищу.
– Ага, в отпуске. На складе. Даже не знаю, когда шоу снова будут проводить.
Пит задумался над этими словами, потом понял, что кто-то зовёт его по имени.
– Пит?
Он отвлёкся от разговора и повернулся к Марии Родригес, которая стояла рядом с ним. У неё были чёрные волосы до плеч, а на губах – блестящая красная помада. Глаза её были ярко-зелёными, с длинными ресницами, а на носу виднелись несколько веснушек. Она входила в команду чирлидеров в их школе, и Пит знал её с шестого класса. Почему он вдруг так занервничал в её присутствии?
– Эй, Мария, – сказал он.
– Застрял тут с маленьким Чаки, а?
Пит нахмурился.
– Ага.
– У меня то же самое. День рождения сестрёнки. – Мария махнула рукой в сторону столика, который стоял прямо перед сценой. Маленькие дети в остроконечных бумажных колпачках увлечённо поедали торт. – Поверить не могу, что мы сами были такими же.
– Не знаю насчёт тебя, но вот я таким никогда не был, – ухмыльнулся Пит.
Мария улыбнулась.
– Ну да, ну да. Ты где вообще пропадаешь? Давно тебя на тренировках не видно.
Его перевели в запас в команде по американскому футболу за немотивированную грубость и недисциплинированное поведение в нескольких матчах. Эй, алло, это же футбол! После этого Пит просто бросил ходить на тренировки. На самом деле Пит обычно никогда ничего не бросал. Он всегда заканчивал начатое. Но увидев, как родители бросили друг друга, он решил, что всё это не так уж и важно. Да и вообще, ему совсем не хотелось, чтобы его ещё и тренер доставал – учителей и мамы вполне хватало. Одному человеку столько придирок не вытянуть.
Пит пожал плечами.
– Да устал просто от всего, понимаешь?
– Ну, вроде да. И чем ты теперь занимаешься в свободное время?
– Ну…
Кто-то помахал Марии от стола, и она сразу же обрадовалась.
– Ура! Наконец-то можно идти. – Прежде чем повернуться и уйти, она добавила: – Эй, мы тут с ребятами встречаемся под старым Биконским мостом. Хочешь – приходи потусить.
Пит улыбнулся.
– Да?
Она кивнула.
– Будет весело.
Но Пит покачал головой.
– Не могу. Надо присматривать за Тупицей Чаком.
– Ой. Ну ладно. Может, в другой раз. Увидимся в школе.
Пит раздражённо смотрел вслед Марии. Это всё Чак виноват. Мелкий прилипала. Всё всегда ради его маленького братца. А чего хочет Пит – неважно. Когда речь заходила о Пите, вообще ничего не было важно. Папа ушёл. Мама замкнулась в своём маленьком мирке. Они решили, что заниматься Чаком будет Пит, потому что у них самих на него времени нет. Но Пит вообще-то не подписывался выполнять их обязанности. Он сам ребёнок, а дети должны наслаждаться свободой, а не беспокоиться обо всём подряд. Они должны делать то, что хотят, – например, тусоваться с друзьями, а не присматривать за младшими братьями. Но родителям, очевидно, на всё это плевать. В конце концов, они же не спрашивали мнения Пита, когда решили расстаться. Просто взяли и развелись, и всё. Это нечестно.
