— Сильмариэн, мы тебя найдем! Ауу! — голоса братьев становились все тише, и я захихикала. Ни за что не найдут! Я была мастером игры в прятки. Наслаждаясь мыслью, что братья — дураки, я не заметила, что их голосов уже давно не слышно, и приближается вечер. Если Амрод и Амрос вернутся домой раньше, отец меня накажет. Я начала всхлипывать. С единственной дочерью отец скор на расправу. Надо было поторапливаться. Я с трудом вылезла из огромного куста, залезть под который было куда проще, и осмотрелась. Сад, в который я так нелепо попала, был огромным, а вдали виднелся красивый дом. Нужно подойти поближе и выяснить, живут ли там эльфы. Утирая слезы, я пошла вперед.
Дом приближался, и я могла лучше его разглядеть. Это место казалось не таким, как все в Амане. Тут все было каким-то грустным и серым. Меня одолевали странные предчувствия. Куда я забрела? Кто необычный хозяин этого жилища?
— Кто ты, дитя? — я повернулась на голос и увидела перед собой красивого голубоглазого юношу. Его взгляд был отрешенным, и сам он очень подходил этому странному месту. Я видела много эльфов, хотя мне и было всего десять лет, но никого похожего на него я раньше не встречала.
— Меня зовут Сильмариэн, я дочь мастера Феанора. Я играла и потерялась, — смущенно ответила я.
— Это не страшно. Я отведу тебя домой. Меня зовут Олорин, — юноша улыбнулся, и его взгляд на миг стал менее отрешенным. Он подал мне руку. — Пойдем!
— Олорин, у нас гости? — раздался тихий голос совсем рядом с нами. Я обернулась и обомлела, ведь передо мной стояла самая прекрасная женщина из всех, что мне довелось видеть, а мы, Эльдар, привыкли видеть вокруг только прекрасное. Эта женщина была очень высокая и стройная, с длинными золотистыми косами и голубыми глазами, взгляд которых проникал прямо мне в душу. В тот момент мне показалось, что в этих глазах заключается вся скорбь Арды, а я коснулась чего-то, что понять мне не суждено, проживи я хоть все эпохи мира. Без сомнения, передо мной стояло существо куда благороднее и прекраснее, чем я и все мои сородичи.
— Кто ты, дитя? — спросила женщина.
Я снова представилась, низко поклонившись. Я уже поняла, что удостоилась чести встретиться с одной из светлых Валиэ. Я знала только то, что передо мной не Варда или Йаванна, их эльфы Амана видели часто.
Прекрасная Валиэ смотрела на меня не отрываясь, но вдруг ее глаза расширились в ужасе, и внезапно она заплакала, громко, надрывно. Ее плач напугал меня. Олорин метнулся к своей госпоже, может, в надежде ее успокоить, но Валиэ схватила его за руку, притянула к себе и что-то шепнула на ухо. Олорин, нахмурившись, взглянул на меня, снова взял за руку и сказал: «Я отведу тебя домой».
Мы пошли по аллее, удаляясь от дома и оставляя позади себя плачущую Ниенну. Внезапно мир стал еще серее, как будто мы были не в цветущем Валиноре, все поблекло и пропало.
* * *
После пробуждения я долго не могла прийти в себя. Опять этот сон. Самый страшный сон в моей жизни. Он всегда снился мне перед крупными неприятностями, например, перед расставанием родителей. Что же плохое случится на этот раз?
Я встала с кровати и подошла к окну. В тот далекий день, когда я попала во владения Валиэ Ниенны, я была еще ребенком и не знала хорошо, кто такие Ниенна и ее Майа Олорин. Конечно, я слышала о них, но никогда не видела ранее, даже на праздниках, где был весь Аман, а интересовали они меня куда меньше, чем прекрасная Элберет. Мама рассказала мне, что Ниенна видит судьбу любого создания Эру и скорбит о нем. «Что она увидела? Что ужасного в моем жребии?» — я задавала этот вопрос себе всю осознанную жизнь. Мне было еще меньше века, и я была очень юна для бессмертной Нолдиэ.
Я нахмурилась, глядя на то, как розовеет небо. Судьба была мне очень важна, но что-то должно было случиться уже завтра. То есть, сегодня. Необходимо было отдохнуть. Мысли терзали разум, эмоции раздирали грудь, и я заснула с трудом, и весь остаток ночи мне снился странный серый мир, вытянутые размытые тени деревьев и шепот, зовущий меня идти за собой.
Был у меня один секрет. Мои родители не одобрили бы его, если бы узнали. Скорее всего, они заперли бы меня дома и запретили выходить в ближайшее тысячелетие. Отец с ума бы сошел от злости, мама очень бы расстроилась.
Как бы то ни было, наутро после той ужасной ночи я отправилась к Мелькору. В то время многие эльфы общались с ним. В основном к Темному Вале обращались как к мастеру, когда хотели узнать, как создать что-то. Некоторые приходили унизить бывшего врага, припомнить его трехвековое заточение в чертогах Мандоса. А кому-то было просто интересно посмотреть на самого Валу Мелькора. Мне же были более симпатичны те, кто интересовался его философией, взглядами на жизнь, а таких посетителей было меньшинство. Я любила слушать рассуждения Мелькора об устройстве мира, и сожалела, что он никогда не рассказывал о своем прошлом еще до суда Валар. Хотя история со Светочами, которая была известна всем, меня откровенно огорчала и пугала.
Таких пристрастий моя семья бы не одобрила. Мама считала, что благовоспитанной девушке полагается выйти замуж пораньше, разбираться в целительстве, играть на музыкальных инструментах. Моей кузине и лучшей подруге Артанис повезло больше; дома ей разрешалось все, даже общаться с Мелькором. Я любила Артанис, но кое в чем завидовала ей. Ее в семье все любили, ни в чем не ограничивали. И волосы у нее куда красивее. Мои рыжие волосы никогда не смогли вдохновить на создание Сильмариллов. Сильмариллы! В моей семье их любили настолько, что единственную дочь назвали в честь бесчувственных камней.