Почему так важен Оруэлл

Почему так важен Оруэлл

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Литературоведение

Цикл: Интеллектуальная публицистика. Лучшее

Формат: Фрагмент

Всего в книге 66 страниц. Год издания книги - 2017.

Одного из самых влиятельных интеллектуалов начала XXI века, Кристофера Хитченса часто и охотно сравнивают с Джорджем Оруэллом: оба имеют удивительно схожие биографии, близкий стиль мышления и даже письма. Эта близость к своему герою позволила Хитченсу создать одну из лучших на сегодняшний день биографий Оруэлла. При этом книга Хитченса не только о самом писателе, но и об «оруэлловском» мире — каким тот был в период его жизни, каким стал после его смерти и каков он сейчас. Почему настолько актуальными оказались предвидения Оруэлла, вновь и вновь воплощающиеся в самых разных формах. Почему его так не любили ни «правые», ни «левые» и тем не менее настойчиво пытались призвать в свои ряды — даже после смерти. В поисках источника прозорливости Оруэлла Хитченс глубоко исследует его личность, его мотивации, его устремления и ограничения. Не обходит вниманием самые неоднозначные его черты (включая его антифеминизм и гомофобию) и эпизоды деятельности (в том числе и пресловутый «список Оруэлла»). Портрет Оруэлла, созданный Хитченсом, — исключительно целостный в своей противоречивости, — возможно, наиболее близок к оригиналу.

Читать онлайн Почему так важен Оруэлл


Christopher Hitchens

WHY ORWELL MATTERS

Copyright © 2002 by Christopher Hitchens


© Copyright © 2002 by Christopher Hitchens

© Издание, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2017

* * *

Посвящается Роберту Конквесту,

зрелому антифашисту,

зрелому антикоммунисту, поэту и наставнику,

а также создателю «объединенного фронта

против вранья»,

с его собственного согласия.


«Но для гения, даже для небольшого таланта, важно не только то, что его интеллект не так остер, а манера держать себя в обществе не так изящна, как у других, сколько умение переключать и перенаправлять их. Чтобы согреть жидкость при помощи электрической лампочки, нужна вовсе не самая сильная лампа, — нужно, чтобы ток лампы перестал освещать, чтобы он изменился и вместо света давал тепло. Чтобы двигаться по воздуху, необходим вовсе не наиболее мощный мотор, а такой, который, прекратив бег по земле, избрал вертикальное направление и превратил свою горизонтальную скорость в восходящую силу. Равным образом гениальные произведения создают не те, что постоянно общаются с самыми утонченными натурами, не самые блестящие собеседники, люди не самой широкой культуры, но те, что обладают способностью, вдруг перестав жить для самих себя, превращать свою индивидуальность в подобие зеркала, с тем, чтобы в нем отражалась их жизнь, быть может, ничем не примечательная с точки зрения светской и даже, в известном смысле, с точки зрения интеллектуальной, ибо гениальность заключается в способности отражать, а не в свойствах отражаемого зрелища».

Марсель Пруст,
«Под сенью девушек в цвету»[1].

Слова благодарности

Прежде всего хочу поблагодарить преподобного Питера Коллингвуда, моего старого учителя английского, который первый задал мне разбор «Скотного двора» как текста, а затем позволил показать ему мою работу, несколько отклоняющуюся от темы сравнения со «Слепящей тьмой»: самое первое мое приличное эссе из всех написанных.

Затем хочу поблагодарить Клода Коберна, одного из самых благородных и очаровательных из встреченных мною людей, который в мои двадцать лет изложил мне атниоруэлловскую точку зрения на Испанскую войну и другие вопросы и очень терпеливо обучал меня искусству диалектического спора, возможно, сам того не подозревая. Эти страницы — взвешенное злоупотребление его неизменным радушием.

Затем мои благодарности Петеру Седжвику, чье имя остается талисманом для благородных остатков левых либертарианцев, помогшему мне нарастить хилые мускулы, с помощью которых я сражался со школой Кокберна. Также он помог мне научиться распознавать следы «оруэлланизма» — как нить Ариадны в лабиринте современной литературы.

Стивен Шварц и Рональд Радош показали мне свою незавершенную работу об Оруэлле, материалы для которой получали из советских архивов, за что я им безгранично благодарен, а также благодарен я их коллегам и соавторам Виктору Альба и Мэри Хабек. Magna est veritas, et prevaelabit («Велика истина, и она восторжествует»).

И наконец, достижение профессора Питера Дэвисона, воздвигшего величественное здание, вместившее в себя всю жизнь и весь труд Оруэлла, вместе с подвергшимися цензуре вещами, представляет собой нечто большее, чем геркулесова работа над текстом или наблюдения, сделанные биографом. Этот проект сочетает в себе объективность и любовь, и поэтому он стал блестящим памятником своему герою. Моя маленькая книжка — одна из первых, написанная в тени этой полностью продуманной работы, с тезисами которой должен будет отныне сверяться любой ее последователь.

Кристофер Хитченс,
Вашингтон, округ Колумбия, 4 февраля 2002 года

Предисловие

Личность

Идеи, нравы смерзлись в ледники:
Он стал их плавить жаром убежденья —
И, показав реальности значенья,
Безжалостной зимы разжал тиски.
Кто чтил его за помощь? Тьмы и тьмы,
Ощерясь в ненависти, сбились кучей —
Покой свой уберечь средь стужи жгучей
Заслоном мифа от свирепств зимы.
Слова нас губят. Утвердил он вновь
Действительность как истины мерило —
И пониманье нам глаза раскрыло:
Страшней войны — страдания и кровь.
Стремясь к высокой цели, он владел
Присущей лишь немногим прямотою —
Как тем друзьям, что до конца с тобою
(Полдюжины писателей удел).
Морали гений, он подчас впадал
В наивность, глупость ли в конечном счёте
(Играл же Дарвин злакам на фаготе!):
Искатель истины — но нет, не идеал.
Тем вопреки, кто опыт, факт обрек
На жертву гимнам, догме истеричной —
Сумел он, чуждый струнке поэтичной,
Всему искусству преподать урок[2].
Роберт Конквест,
«Джордж Оруэлл» (1969)

Эти строки, сложенные в период вечной мерзлоты, отсылают нас к временам почти космического холода — «полночь столетия» видится сквозь призму холодной войны, в перспективе ядерной зимы, слишком реальной, чтобы от нее отмахнуться. Но первая же искра человечности немедленно разгоняет пронизывающую стужу начальной строки, а далее заря дружеской поддержки лишь разгорается, к завершающим строкам уже пламенея горячей волной.

Ответ на вопрос, относятся ли честность и принципиальность к холодным добродетелям рассудка или же к горячим качествам души[3], остается неясным, и туманы Англии, возможно, не лучшее место для его прояснения. «Ледяная совесть поколения», — такой подзаголовок выбрал Джеффри Мейерс для биографии Оруэлла 2000 года (фраза эта позаимствована у нейтрального пера В. С. Притчетта). Сам Оруэлл, не до конца избавившийся от веры отцов в благотворное воздействие закаливающих процедур, в своем творчестве остается во власти деморализующего влияния температуры точки замерзания. Однако в душном, знойном климате Бирмы и Каталонии этому суровому, замкнутому в себе человеку суждено было пережить два момента обжигающего откровения, а его произведениям — в обход цензуре и запретам воспламенить искру надежды во вселенской тьме ГУЛАГа, согревая собой продрогшие души поляков и украинцев и помогая растопить вечную мерзлоту сталинизма. И если бы авторство афоризма про «горячее сердце и холодную голову» не принадлежало Ленину


С этой книгой читают
Гюго

Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.


Исповедь старого солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Весна и осень здесь короткие». Польские священники-ссыльные 1863 года в сибирской Тунке

«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.


Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов. Союз государственной службы и поэтической музы

Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.


Южноуральцы в боях и труде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скопинский помянник. Воспоминания Дмитрия Ивановича Журавлева

Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.


Образ и личность Ломоносова

9 ноября 1711 года в России, в деревне Мешанинской Архангельской губернии в крестьянской семье родился Михаил Васильевич Ломоносов. К 300-летию великого русского гения, основоположника отечественной науки, основателя Московского университета, человека, который, по меткому слову Пушкина, “…сам был первым нашим университетом”, мы публикуем отрывок из подготовленной к печати монографии Виталия Константиновича Новика “М. В. Ломоносов, личность и образы”. Книга эта сложна, противоречива, но автору удалось главное — показать величие учёного и драматизм судьбы человека и подвижника, вынужденного не только заниматься чистой наукой, но и сражаться с косностью и равнодушием окружающих.


Вьетнам: от Ханоя до Камрани

Писатель Юрий Пахомов в прошлом был главным эпидемиологом Военно-морского флота СССР. По роду своей деятельности ему приходилось работать во многих экзотических странах мира. О своей работе во Вьетнаме в конце семидесятых годов прошлого века, когда эта небольшая страна только что отразила военную агрессию своего северного соседа — Китая, он написал заслуживающие внимания воспоминания. Эти записки мы и предлагаем вниманию читателей.


Заклятая дружба

Книга Юлии Кантор посвящена одной из самых «закрытых» тем отечественной истории – секретным контактам СССР и Германии между Первой и Второй мировыми войнами. Почему Советская Россия и Германия пошли на военно-политическое сближение и не разорвали контакты после 1933 года? Как сказалось это сближение на формировании двух тоталитарных режимов? Как связано с ним «дело военных» и репрессии в РККА? Как повлияло сотрудничество на милитаризацию двух государств и с чем они пришли к 1939 году? Книга основана на уникальных, ранее неизвестных документах из Центрального архива ФСБ РФ, Архива внешней политики РФ, Архива внешней политики ФРГ, Российского государственного военного архива, Баварского военного архива, Российского государственного архива социально-политической истории, Федерального архива Кобленца и других.


Империя звезд, или Белые карлики и черные дыры

Артур Миллер, известный американский историк науки (сейчас живет в Лондоне), повествует о выдающихся открытиях астрофизиков XX века. В центре рассказа — судьба индийского физика, лауреата Нобелевской премии Субрахманьяна Чандрасекара, чьи теории во многом сформировали наши сегодняшние представления о Вселенной. Книга Миллера — об эволюции звезд, о белых карликах, красных гигантах, нейтронных звездах и о самых таинственных космических объектах — черных дырах, жадно пожирающих материю и энергию.


Другие книги автора
Последние 100 дней

Только серьезно заболев, понимаешь, каким богатством является жизнь. Блестящий интеллектуал и яркий полемист, американский писатель Кристофер Хитченс, сопротивляясь страшному диагнозу, до конца своих дней писал эту книгу. Это его последний репортаж, но уже не из «горячих точек», куда он часто отправлялся по заданию редакции, а из больничной палаты. Это откровенный и горький рассказ о том, как жить в болезни. Это мир едких и глубоко личных размышлений о собственной жизни, любимой работе и о той боли, какую причиняет писателю и оратору потеря возможности общаться.


Бог не любовь: Как религия все отравляет

Для Кристофера Хитченса, одного из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, спор с религией — источник и основа всех споров, начало всей полемики о добродетели и справедливости. Его фундаментальные возражения против веры и непримиримость со всеми главными монотеизмами сводятся к неумолимой убежденности:«Религия отравляет все, к чему прикасается».Светский гуманист Хитченс не просто считает, что нравственная жизнь возможна без религии, но обвиняет религию в самых опасных преступлениях против человечности.


И все же…

Эта книга — посмертный сборник эссе одного из самых острых публицистов современности. Гуманист, атеист и просветитель, Кристофер Хитченс до конца своих дней оставался верен идеалам прогресса и светского цивилизованного общества. Его круг интересов был поистине широк — и в этом можно убедиться, лишь просмотрев содержание книги. Но главным коньком Хитченса всегда была литература: Джордж Оруэлл, Салман Рушди, Ян Флеминг, Михаил Лермонтов — это лишь малая часть имен, чьи жизни и творчество стали предметом его статей и заметок, поражающих своей интеллектуальной утонченностью и неповторимым острым стилем. Книга Кристофера Хитченса «И все же…» обязательно найдет свое место в библиотеке истинного любителя современной интеллектуальной литературы!