По ту сторону Ла-Манша

По ту сторону Ла-Манша

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 59 страниц. Год издания книги - 2005.

Джулиан Барнс — в лучшей своей форме творческой и в идеальной для его дара форме литературной…

«По ту сторону Ла-Манша».

Сборник абсолютно разных сюжетно и стилистически новелл, концептуально объединенных общей темой.

Англичане во Франции.

Барнс обыгрывает эту каноническую для британской прозы тему, кажется, всеми возможными способами — от изящного сюрреалистического эксперимента и стилизации под латиноамериканский модернизм до философской притчи и вполне классической «психологической новеллы».

Читать онлайн По ту сторону Ла-Манша


ПОМЕХИ

Interference. Перевод И. Гуровой

Он с нетерпением ждал смерти, и он с нетерпением ждал свои граммофонные пластинки. Прочая суета жизни завершилась. Его работа была закончена, в грядущие годы ее либо забудут, либо она станет предметом восхвалений — это уж зависит от того, поумнеет ли человечество или поглупеет. И с Аделиной у него все кончено: теперь она ему предлагала почти одни идиотичности и сентиментальность. Женщины, пришел он к выводу, в основе основ остаются рабами условностей — даже самым свободным духом наступает укорот. И вот — омерзительная сцена на той неделе. Будто кому-нибудь нужно сковывать себя по рукам и ногам теперь, когда остается только заключительное одинокое воспарение.

Он обвел глазами комнату. Из угла выглядывал ЭМГ, чудовищная отлакированная лилия. Радиоприемник помещался на умывальнике, с которого убрали таз и кувшин — он больше не вставал ополаскивать свое иссохшее тело. Низкое плетеное кресло, в котором Аделина будет сидеть долго, слишком долго, воображая, будто он — если она не устанет превозносить мелочные пошлости жизни — почувствует запоздалое влечение к ним. Плетеный стол с его очками, лекарствами, Ницше и последним романом Эдгара Уоллеса. Писатель, способный потягаться плодовитостью с каким-нибудь третьеразрядным итальянским композитором. «Уоллес к чаю прибыл», — объявляла Аделина, не уставая повторять его собственную бородатую шутку. Таможенные власти в Кале как будто не чинили никаких помех Уоллесу к чаю. Другое дело его «Четыре английских времени года». Они требовали доказательств, что пластинки ввозятся не с коммерческими целями. Нелепость! Он отправил бы Аделину в Кале, если бы она не была нужна здесь.

Его окно выходило на север. Деревушка теперь вызывала у него только раздражение. Мадам мясник с ее мотором. Фермеры, которые качают силос круглые сутки. Булочник с его мотором. Американский дом с адским новейшим ватерклозетом. Он мысленно оставил деревню позади: через Марну в Компьен, Амьен, Кале, Лондон. Он три десятилетия не возвращался туда, возможно, почти четыре — и его кости тоже не отправятся туда вместо него. Он оставил инструкции. Аделина подчинится.

Боулт — каков он? «Твой юный преданный рыцарь», — так всегда называет его Аделина. Забыв намеренную иронию, с какой он впервые наградил дирижера этим прозвищем. Не следует ничего ожидать от тех, кто тебя помнит, и еще меньше — от тех, кто тебя поддерживает. Таким всегда был его девиз. Он и Боулту отправил свои инструкции. Остается посмотреть, сумеет ли этот малый понять основные принципы Кинетического Импрессионизма. Чертовы господа таможенники, возможно, именно сейчас слушают результат. Он уже написал в Кале, объясняя положение вещей. Он телеграфировал студии грамзаписи, спрашивая, нельзя ли контрабандно выслать еще один комплект. Он телеграфировал Боулту, прося использовать его влияние, чтобы ему все-таки удалось услышать исполнение своей сюиты, прежде чем умрет. Аделине не понравился текст телеграммы, но теперь Аделине мало что нравилось.

Она стала докукой. В первые годы их близости, в Берлине, а затем на Монпарнасе, она верила в его творчество и верила в его жизненные принципы. Позднее она превратилась в ревнивую, придирчивую собственницу. Будто отказ от собственной карьеры сделал ее знатоком и судьей его карьеры. У нее появился небольшой репертуар кивков и поджимания губ, опровергавших ее слова, произнесенные вслух. Когда он объяснил ей план и цель «Четырех английских времен года», она отозвалась почти дежурной фразой: «Я уверена, Леонард, это будет прекрасно», но шея у нее напряглась, и она с излишней сосредоточенностью вперила взгляд в штопальную иглу. Почему не сказать то, что ты думаешь, женщина? Она стала скрытной, уклончивой. Например, он был уверен, что в эти последние годы она начала бухаться на колени. Punaise de sacristie[1] — съязвил он. Ей это не понравилось и еще больше не понравилось, когда он разгадал другой ее маленький секрет. «Никаких попов я видеть не желаю, — сказал он ей. — А точнее, если я хотя бы учую попа, то отделаю его каминными щипцами». Ей это не понравилось, о нет. «Мы теперь старики, Леонард», — промямлила она.

«Согласен. И если я не отделаю его каминными щипцами, можешь считать меня маразматиком».

Он застучал по половицам, и примчалась горничная, как ее там.

— Номер шестой, — сказал он.

Она знала, что отвечать нельзя, и только кивнула, завела ЭМГ, поставила начало «Сонаты для альта» и следила за неподвижным продвижением иглы, пока не настал момент для гибких и натренированных кистей перевернуть пластинку. У нее хорошо получалось, у этой: кратчайшая пауза на переходе, и музыка зазвучала снова.

— Мерси, — буркнул он, отсылая ее.

Вернувшись, Аделина, как всегда, вопросительно посмотрела на Мари-Терезу.

— Шестой номер, — ответила горничная.

Первая часть «Сонаты для альта». Значит, он рассержен; либо это, либо внезапный страх за свою славу. Она научилась понимать стенографию его требований, угадывать его настроения по музыке, которую он выбирал. Три месяца назад он в последний раз слушал Грига, два месяца назад — Шопена. С тех пор никого, даже своих друзей Бузони и Сибелиуса. Только музыку Леонарда Верити. «Второй концерт для фортепьяно», «Берлинская сюита», «Фантазия для гобоя» (в исполнении боготворимого Гоосенса), «Языческая симфония», «Девять французских песен», «Соната для альта»… Она понимала артикуляцию его произведений, как когда-то понимала артикуляцию его тела. И она признавала, что, в общем, он понимал, что в его творчестве было лучшим.


С этой книгой читают
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


Пудель бродит по Европе

Арине, Вите и Антоше очень хотелось помочь своему классному руководителю Петру Брониславовичу, семейное счастье которого в буквальном смысле летело псу под хвост: молодая жена решила завести пуделя. И добрые дети опрометчиво пообещали ему добыть к вечеру эту собачку… И вот теперь они, пойманные и запертые, сидят и ждут своей участи. Игра пошла не по их правилам. Арина Балованцева, которая очень не любила проигрывать и отступать, сейчас по-настоящему испугалась. Бизнесмен-живодер, поймавший их, не позволит, чтобы его тайна оказалась раскрытой.


Угнанное пианино

Бедняжку Зою Редькину явно обошла судьба. Ей не везло в любви, не давалась учеба… А вот сегодня исчезла и единственная дорогая вещь – черное пианино. Укатили его какие-то злоумышленники в неизвестном направлении. И где искать, как – совершенно непонятно. Арина Балованцева, подруга Зои, разрабатывала версию за версией. Антоша Мыльченко, который крутился в момент исчезновения инструмента в Зоином подъезде и мог быть свидетелем преступления, тоже пропал… Решили искать сначала Антона – ведь человек важнее. Следы Мыльченко вели на кладбище!..


Хорошее поведение

Теперь сам Творец, ставит мастера грабежа в безвыходное положение, чтобы Дортмундер помог Его верным...


Светлые аллеи

Человек я впечатлительный и эта впечатлительность впечатляет. Меня всю дорогу преследуют житейские бури. Для людей стойких — это лёгкий освежающий ветерок, придающий пикантность и обаяние их жизни. Для меня жестокий смерч, помноженный на цунами, после которых я долго не могу внятно думать о чем-нибудь другом. Я до сердцебиения ненавижу какие-то переезды, изменения в судьбе. И наверно поэтому жизнь моя, вопреки усилиям, состоит из одних злополучных переездов и изменений в непонятную сторону. Я сменил уйму адресов и квартир, жил с различными гражданками в браке и без, восторгался их вторичными половыми признаками, гладил по голове чужих детей, но благодаря сволочному характеру нигде не приживался.


Другие книги автора
Нечего бояться
Жанр: Философия

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.


Шум времени

«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.


Одна история

Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.


Предчувствие конца

Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».