* * *
На плечах небрежно брошенного на спинку кресла кителя слабо мерцали две вышитые золотом звезды. Их хозяин угнездился кое-как на мягком сиденье и откашлялся, прежде чем крикнуть в ответ на стук в дверь кабинета:
— Войдите!
— Вызывали? — Высокий, немного сутулящийся человек в форме переступил порог и плотно закрыл за собой дверь. Звезд на его погонах было больше, но размерами они значительно уступали тем, на кителе.
— Да, присаживайся. — Хозяин кабинета неопределенно махнул рукой, словно предлагая вошедшему занять все шесть стульев у темного стола одновременно. Полковник предпочел крайний по правую руку от начальства, устроился поудобнее и положил на стол перед собой тонкую папку в черной обложке.
— Есть что-нибудь новенькое по нашему фигуранту? Я чайку выпью, если ты не против. Что-то горло побаливает. — Генерал придвинул к себе огромную расписную чашку с дымящейся темной жидкостью и взял с блюдца ложечку.
— Да, есть, — заговорил полковник, — его видели две недели назад в городе по последнему месту службы. После этого в кабинете бизнес-центра был найден труп нотариуса со сломанной шеей.
— Его работа. — Генерал опустил голову, и полковнику показалось, что начальство тщательно прячет ухмылку. Проверять свое предположение он не стал, благоразумно отвернулся к окну и следил теперь за крупными снежными хлопьями, летящими с неба.
— Давай-ка еще раз, по пунктам, — оторвал его от медитации начальственный рык, — все подвиги, по порядку.
— На судебном процессе в августе прошлого года капитан Логинов обвинялся в непреднамеренном убийстве шести мирных жителей. Группа, которой он руководил, действительно произвела выстрелы по автомобилю «Нива», в котором находились шесть человек, и впоследствии уничтожила эту машину путем поджога. Однако, по мнению присяжных, эти действия военнослужащие совершили, не выходя за пределы своих полномочий.
— Засада, мчавшаяся напролом «Нива», приказ расстрелять боевиков. — Теперь в окно смотрел генерал. — Все верно, все по Уставу. Дальше давай.
— Присяжные готовились оправдать обвиняемого, но после того как на них было оказано давление, поменяли свое решение. — Полковник смотрел в стену перед собой, на переплетение узора из светло-зеленых квадратов и прямоугольников. Его хоть ночью разбуди и спроси — история жизни, смерти и воскресения капитана Логинова засела в мозгу как таблица умножения, даже крепче.
— Оказано давление, — повторил генерал, встряхнулся и отхлебнул из чашки, — давление. «Воля моего народа». Представляю себе эту волю. Дальше.
— Капитан Логинов обвинялся в том, что он расстрелял задержанных по личной инициативе, и его признали виновным сразу по четырем статьям УК.
Генерал кивнул и сосредоточился на содержимом чашки. Тишину в кабинете нарушал только тонкий звон чайной ложечки о стенки фарфоровой емкости. Полковник бросил короткий взгляд на умолкшее начальство и продолжил:
— На следующий день капитан Логинов, обвиняемый в убийстве шести мирных жителей, не явился на оглашение приговора и скрылся от правоохранительных органов, нарушив подписку о невыезде. В связи с чем и был объявлен в федеральный розыск.
Генерал забыл о чае, он не отводил глаз от окна, неотрывно следил за крупными мокрыми хлопьями и, казалось, не слышал докладчика или не понимал, о чем идет речь. Однако впечатление это было обманчивым, поэтому полковник продолжил, по-прежнему не глядя в «шпаргалку» перед собой:
— Через неделю Логинова видели в другом городе, но там он не задержался. Думаю, что капитан просто пересидел сутки или двое у своего бывшего подчиненного и уехал. Дальше мы его ненадолго потеряли…
— Пока он сам не объявился. После того как все, у кого он пытался отсидеться, были вырезаны, — генерал не переспрашивал, не уточнял, а лишь констатировал факт.
— Так точно. А еще позже, когда прокурор потребовал приговорить объявленного в федеральный розыск капитана Логинова к двадцати трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима с лишением подсудимого воинских званий и государственных наград, мы можем только предполагать…
— Не надо мне ваших предположений, — генерал сморщился, словно надкусил свежий лимон, — мне факты нужны, факты. Вот свиные головы и кишки на трупах боевиков — вот это факты, это я понимаю. Сколько их там было? Четверо?
— Совершенно верно, товарищ генерал. У троих ножевые ранения, четвертый скончался от огнестрельного ранения в живот и от потери крови до приезда «Скорой помощи», — быстро поправил начальство докладчик.
— Вот я и говорю — четверо, — генерал наставительно поднял указательный палец, — плюс остальные, в Москве. Но это после Александрова, он ведь появлялся в квартире жены? У него еще дочь есть, кажется…
— Да, ей десять лет. Конечно, появлялся, но опоздал, совсем ненамного, Логинова видели соседи и те, кто ждал его. Но нам так и не удалось выяснить…
— Зато ему удалось, — рыкнул генерал, — и неплохо удалось, скажу я вам. Дальше, еще раз по Москве.
— А в Москве… Прошу прощения. — Здесь полковник неизменно путался в сложных переплетениях родоплеменных связей «куратора» крупнейших ресторанов, гостиниц и офисных комплексов. Пришлось-таки открывать папку и с полминуты копаться в бумагах.
