По следам Пушкинского торжества

По следам Пушкинского торжества

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Публицистика

Цикл: Леонтьев-Щеглов И.Л. Мемуары и переписка

Формат: Полный

Всего в книге 6 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)

Издание представляет собой дорожные впечатления и кабинетные заметки Ивана Щеглова об Александре Сергеевиче Пушкине, сосредоточенные, по преимуществу, на мотивах и подробностях, мало или совсем не затронутых пушкинианцами.

Читать онлайн По следам Пушкинского торжества


Святые Горы Псковской губ. 26 июня 1899 г.

Ровно год тому назад был я на могиле Пушкина… и вот теперь, как раз спустя месяц после Пушкинских празднеств[1], очутился снова на Святых Горах. Но какая разница тогда и теперь!.. Сколько затруднений мне тогда пришлось испытать, прежде чем я добрался до могилы Пушкина — ни в Пскове, ни на станции Остров никто не мог мне указать толком настоящей дороги; вдобавок на станции Остров какой-то по виду вполне интеллигентный старик, сидевший в буфете с гимназистом в форме, к которому я обратился по этому поводу, не только ничего не мог объяснить, но все добивался от меня, по какому собственно делу я еду, очевидно, никак не постигая, что путешествие на могилу Пушкина могло быть само по себе целью… Теперь майский шум Пушкинских празднеств сделал то, что любой кондуктор может дать вам все надлежащие сведения…

На первый раз, однако, не обошлось без некоторого разочарования. Извозчик, которого я нанял за два рубля от Острова до первой станции, Крюкова, — мальчуган лет пятнадцати с голубыми глазами и в оборванном армяке — имел весьма скудное понятие о великом поэте земли русской.

— Ты хорошо дорогу знаешь? — спрашиваю его.

— Помилуйте, как не знать… Сколько народу к этому самому Попушкину наезжало — страсть!

— Какой такой «Попушкин»?!

— А кто собственно Попушкин — нам не ведомо… потому лошадей от земства ставили, а нас не приглашали!..

Оказалось, что простоватый парень, постоянно слыша от господ о панихиде «по Пушкину», окрестил про себя виновника торжества г. Попушкиным. Это мне напомнило один великосветский анекдот, который несколько лет тому назад Боборы-кин поведал на страницах «Новостей», о какой-то светской барыне, которая просила объяснить ей, что это за новый писатель «Элен», о котором все так много шумят. Милой барыне, рассеянно пробегавшей русские газеты, попадались, оказывается, отрывочные фразы о Льве Николаевиче Толстом вроде: «Последнее произведение Л.Н. положительно потрясает» или «Мнение Л.Н. о декадентах далеко неблагоприятное» — и она создала в своем воображении, на манер моего извозчика, совершенно нового писателя г. Элена — характерный факт, доказывающий, что иные петербургские барыни в понимании русской литературы недалеко отошли от извозчиков.

Другой извозчик, который вез меня от Крюкова, уже великовозрастный, фамилию Пушкина произносил верно, но о самом Пушкине имел очень своеобразное понятие…

— А я очень просто понимаю о Пушкине, — поведал он мне, раскуривая свою трубку, — Пушкин помер, и теперь еще его память величают.

— А ты читал сочинения Пушкина?

— Не, бают, опасно много читать, кто много евонные сочинения читает, того, бают, смерть скоро захватит!

— Это же почему?

Ямщик сделал серьезное лицо.

— Известно почему. Чай сами знаете… чего расспрашиваете?! — заключил он, недоверчиво на меня покосившись.

Этим беседа наша и окончилась.

Зато на месте, в Святых Горах, все полно Пушкиным. В читальне, открытой при богадельне, целых два бюста Пушкина, в народной чайной портрет Пушкина, в покоях настоятеля монастыря опять несколько портретов Пушкина; в лавках карамель «Пушкин», папиросы «Пушкин»; даже в окне церковной лавочки при монастыре на кисейной занавеси чьей-то искусной рукой тоже нарисован весьма схожий Пушкин. Кроме того, гуляя около монастыря, на стене монастырской ограды нашел стихотворный отзвук пушкинской поэзии, принадлежащий руке какого-нибудь веселого послушника, очевидно, вдохновившегося пятой главой «Евгения Онегина» («Зима!.. Крестьянин, торжествуя…»):

Весна!.. Послушник, торжествуя,
С котомкой удирает в путь.
Его душа, свободу чуя,
Готова ввысь улепетнуть…

Благодаря имени Пушкина всякий литератор — почетный гость в Святых Горах, и отчасти этому обстоятельству я обязан доброму гостеприимству, которое мне оказали в монастыре, поместив меня в покоях отсутствующего настоятеля. Сам по себе монастырь небогат и номеров, специально приспособленных для приезжающих, не имеет.

27–28 июня Во время обедни зашел на могилу Пушкина. Боже мой, какой это мирный и поэтический уголок! Прямо от памятника видна старинная, обветшавшая от времени часовенка, за ней леса и поля, а из окон монастыря вместе с кадильным фимиамом несутся трогательные звуки «Херувимской»… Тишь да гладь, да Божья благодать!.. Много-много, если внизу под горой простучит телега мужика… Невольно припоминается отрывок, найденный в черновиках Пушкина, очевидно, набросанный под впечатлением осеннего вида святогорского кладбища:

Стою печально на кладбище,
Гляжу — кругом обнажено
Святое смерти пепелище
И степью лишь окружено.
И мимо вечного ночлега
Дорога сельская лежит:
………………………телега
………………………стучит.

К сожалению, бродя по кладбищу, наткнулся на стих уже совсем не пушкинский, начертанный на памятнике какой-то Устиньи Тимофеевны, умершей, однако, в 1884 году:

Покойся, сердцу дорогая,
До звука ангельской трубы,
Тогда увидимся с тобою
В пределах радости судьбы!

Очевидно, даже на протяжении полувека соседство Пушкина не оказало существенного влияния на местную поэзию.

Вернувшись в покои настоятеля, я кстати поинтересовался заглянуть в имеющуюся при монастыре «Книгу для записывания посетителей». Из нее явствует, что инициатива паломничества на могилу Пушкина принадлежит нашему почтенному академику Л.Н. Майкову, который там был в июне 1896 года. Затем следуют записи профессора Глазенапа и профессоров Юрьевского университета Шмурло и Петухова. Всего в 1896 году могилу посетило шестнадцать человек, в 1897-м — восемь человек, в 1898 году — тринадцать (из них восемь членов какого-то велосипедного кружка), и только в мае 1899 года число записей доходит до полусотни.


С этой книгой читают
«Три мгновения»

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Красное зарево над Кладно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


Осколки. Краткие заметки о жизни и кино

Начиная с довоенного детства и до наших дней — краткие зарисовки о жизни и творчестве кинорежиссера-постановщика Сергея Тарасова. Фрагменты воспоминаний — как осколки зеркала, в котором отразилась большая жизнь.


Гарнизон

Преданные и брошенные командованием на чужой планете, они не смирились и выжили. Небольшая горстка советских военнослужащих понемногу осваивается на Аргуэрлайле, создавая собственное государство, промышленность, науку и культуру, заключая союзы с местным населением и даже оказывая интернациональную помощь соседям. Неважно, что против них порождения злой магии, могущественные чародеи и претенденты на мировое господство. Ведь они — Гарнизон, последний форпост СССР в иномирье.


Архив Троцкого (Том 3, часть 1)
Жанр: История

В третью книгу 3-томного собрания документов из Архива Л.Д.Троцкого, хранящегося в Хогтонской библиотеке Гарвардского университета (США), вошли материалы, охватывающие период с августа по сентябрь 1928 г. Данный трехтомник продолжает документальную серию публикаций «Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927 гг.». Подавляющая часть документов данного издания публикуется впервые.


Никто
Жанр: Триллер

Крайер когда-то имел другое имя, но он не может его вспомнить. У него были жена, дочь, но его память не способна удержать их имена. В один злосчастный вечер их убили, а ему всадили семисантиметровое лезвие ножа в лоб, и этого он тоже не помнит. После многих месяцев кататонии Крайер пробуждается в психиатрической лечебнице. Он не может пройти простейшие психологические тесты, не может разговаривать, но в голове вместе с закрывшей место удара стальной пластиной засела цель… «Любовь потребует мести. Это единственная твоя задача.


Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник]

Впервые на русском языке публикуются забытые шедевры Артура Конан Дойла. Сборник включает 16 рассказов, иллюстрированных произведениями викторианской живописи. Полная библиография в приложении подчеркивает уникальность проекта. Изысканное оформление "бумажного издания" делает сборник прекрасным подарочным изданием.


Другие книги автора
Сомнительный друг
Жанр: Критика

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)Издание представляет собой дорожные впечатления и кабинетные заметки Ивана Щеглова об Александре Сергеевиче Пушкине, сосредоточенные, по преимуществу, на мотивах и подробностях, мало или совсем не затронутых пушкинианцами.


Корделия

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)


Гоголь в Оптиной пустыни

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)


Гоголь и о. Матвей Константиновский

(настоящая фамилия — Леонтьев) — прозаик, драматург. По образованию — офицер-артиллерист. В 1883 г. вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Внучатый племянник скульптора Петра Клодта (автора Аничкова моста в Петербурге, памятников святому Владимиру в Киеве и Крылову в Летнем саду)